Рассылка Вадима Зеланда

Жуча · 2016-10-18 06:43:09

Жуча пишет:

С этого выпуска у меня появилось ощущение

Ну вообще-то не с этого, а с самого начала. Но с этого выпуска усилилось. Ощущение.

AdSence · 2016-10-18 06:43:09

Hermione · 2016-10-23 07:02:19

Amaliya пишет:

Эти две дивы что-то там ходят вокруг да около и повторяют-повторяют,
расшифровывая для новобранцев цитаты из Зеланда.
Хотелось бы какого-то развития, чтоли
Складывается впечатление ,что эта сказка- трансерфинг для
неосведомленных,для тех, кто вообще его не читал...

Да, у меня с самого начала такое впечатление. Что это тот же ТС, только в виде сказки.
Типа продвигать Трансерфинг в массы что ли... Кто-нибудь возьмёт почитать просто по приколу как интересную историю, а заодно, сам того даже не осознавая скорее всего, узнает принципы ТС.

А форма диалога - очень удобная форма донесения информации, это уже Платон давным-давно смекнул. smile

Жуча пишет:

С этого выпуска у меня появилось ощущение, что теперь это не просто Трансерфинг (то, что Зеланд пытается донести до нас), и не Трансерфинг трансерфингский (которым занимаются те, кто интересуется Трансерфингом), а Трансерфинг в Трансерфинге. Как-то так.

Слишком запутанно. biggrin Но что-то в этом есть, конечно.
Я новой информации не вижу (просто не замечаю?), но форма однозначно новая. smile

Жуча · 2016-10-24 04:38:54

Hermione пишет:

Я новой информации не вижу

Да я тоже пока подожду с выводами, мало ли что показалось. Поживём - увидим.
Мне попалось на глаза то, что этот сайт рассылок закрывается с 1 ноября. Надеюсь, Зеланд нас (подписчиков) перенесёт куда-нибудь в другое место во времени и пространстве (пошутила biggrin ), на какой-нибудь другой рассылочный сайт. smile

Hermione · 2016-10-26 14:33:54

Жуча пишет:

Мне попалось на глаза то, что этот сайт рассылок закрывается с 1 ноября. Надеюсь, Зеланд нас (подписчиков) перенесёт куда-нибудь в другое место во времени и пространстве (пошутила ), на какой-нибудь другой рассылочный сайт.

Вышел новый выпуск рассылки. Да, переехали. Хотя я и не заметила сначала, потому что мне просто на почту приходит как приходило, и всё, а с какого адреса - не суть важно. biggrin
Теперь рассылка будет тут: [Ссылка]

Вадим Зеланд пишет:

Объявление
Уважаемые Читатели!
Почтовый сервис SmartResponder прекращает свое существование. Но для вас внешне ничего не изменится, рассылку, начиная с данного выпуска, вы будете получать с сервиса SendPulse.

Изменено Hermione (2016-10-26 14:35:43)

Hermione · 2016-10-26 14:37:41

ЖРИЦА ИТФАТ 29. Я это я

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 29. Я это я

Когда дива и жрица вышли из мегалита, их взорам предстала следующая картина. Костер и сковородка были убраны. Очевидно, от греха подальше. Все гламроки лежали на земле смирненько в ряд, словно чего-то ожидая.

- Так, - сказала Матильда, подбоченясь.
- Так, - сказала Итфат, сделав то же самое.
Они прошлись вдоль лежачего строя, оглядывая лежачих не то с удивлением, не то с иронией.
- Вы чего это тут разлеглись? - спросила Матильда.
- Чего разлеглись, сердешные? - спросила Итфат.

Гламроки не двигались и молча следили за своими госпожами. Наконец, один из них приподнялся и выдал как на духу:
- Мана-фата, сделай нам саже!
- Сделай нам саже! - подхватили остальные, - Мана-фата! Мана-фата!
- Ах-ха-ха! Да щас! - развеселилась Итфат.
- Ишь чего захотели! - возмутилась Матильда.

Гламроки не унимались. Они поднялись на четвереньки и поползли к жрице. Те, что были в первых рядах, старались ухватить ее за платье.
- Мана-фата! Сделай нам саже! Мана-фата!
Итфат уворачивалась и отступала.
- Вы негодны! - со смехом отвечала она.
- Мана-фата!
- Вы недостойны!

Но гламроков сие порицание не смущало, они уже на ногах гурьбой волочились за жрицей, бубня свое:
- Мана-фата! Сделай нам саже!
Итфат убегала и хохотала:
- Ах-ха-ха, обойдетесь!

Таким образом странная процессия курсировала вокруг мегалита. Матильда смотрела на все это действо с негодованием:
- Нет, ну вы поглядите! Совсем обнаглели! Совсем бояться перестали!
- Стойте! - Итфат остановилась, чтобы отдышаться, и с хитрецой взглянула на подругу, - Может, Мана-тида сделает вам саже?
- Что?! - оторопела дива, - Фати!

Гламроки быстро переключились на свою вторую ману.
- Мана-тида! Сделай нам саже!
Теперь уже Матильде пришлось от них убегать. А Итфат хохотала и хлопала в ладоши, наблюдая как процессия делает тот же круг.
- Прекратите сейчас же! - кричала на них Матильда, - Отстаньте!
- Мана-тида! - не отставали те.

Наконец, когда Матильде все это порядком надоело, она повернулась к своим преследователям и вскинула руки:
- Так, ну-ка всем стоять!
- Негодные гламрочки! - присоединилась к ней Итфат.
Гламроки замерли в ожидании, а дива и жрица встали перед ними, уперев руки в бока.
- Вы что, забыли о страшном наказании? - спросила Матильда.
- Зачем костер убрали? - спросила Итфат.
- Сейчас мы снова будем вас поедать!
- Да-да, будем-будем!

- Они не будут! Они не будут! - уверенно загомонили гламроки.
- Это почему? Почему это? - удивилась Матильда.
- Маны добрые! - ответили те.
- А вот и нет, - возразила Итфат, - Ну-ка, где сковородка, куда дели?
- Раз вы так плохо себя ведете, будем вас всех поедать, - сказала Матильда.
- Да, без вариантов, - подтвердила Итфат.
- Нет! Нет! - заголосили гламроки.

- Тогда ведите себя хорошо, - сказала Матильда, - Что вы должны делать?
- Читать бредни!
- Сейчас мы разучим новую бредню.
- Мана-тида-енька! Мана-тида-енька! - оживились гламроки, - Нас приглашает танцевать!
- Нет, летка-енька была развлекательная. А сейчас будет новая, воспитательная. Это больше, это лучше! Слушайте.

Дива приняла театральную позу, возвела руки кверху и начала декламировать:
- Пусть всегда будет солнце!
Не успела она продолжить, а на небе внезапно засиял солнечный круг. Небо метареальности, как мы уже отмечали, было хоть и освещенным, но без солнца. А сейчас все стало как положено, ко всеобщему изумлению, включая диву и жрицу.
- Тили, ты полна сюрпризов, - шепнула ей Итфат, - Это опять твой бантик?
- Фати, я сама не ожидала! - ответила шепотом Матильда.
- Здесь надо быть осторожней с движочком и мысленными установками.
- Я помню. Точнее, забыла. Случайно получилось.
- Ладно-ладно, может оно и к лучшему. Но будь внимательней.

Гламроки приветствовали свершившееся чудо восторженными возгласами:
- Аба! Аба!
А затем все как один пали ниц:
- Мана-тида! Великая мана!
- Перестаньте! Встаньте! - повелела им Матильда, - Или нет, лучше сядьте. Садитесь все.

Дива и жрица присели на большой валун, а гламроки расположились на земле полукругом.
- Мы обе великие маны, - сказала Матильда, - А вы должны нам повиноваться.
- Да! Да! Мы будем!
- Но и вы тоже можете быть манами.
- Как это? Как это? - удивленно загомонили гламроки.
- Мы, великие маны, вас научим.
- Да, вы сами станете манами и сами сможете делать друг другу саже, - сказала Итфат.
- Разве можно? Разве можно?
- Можно-можно! - сказала Матильда, - Я же научила вас читать букву?
- Да, да! Мы читаем букву!
- Тогда слушайте новую бредню, - Матильда, уже сидя и не размахивая руками, произнесла:

«Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я».

- Пусть всегда будет мана! Пусть всегда будет мана! - загалдели гламроки.
- Не мана, а мама, - поправила их Матильда, - А теперь повторите всю бредню.
Гламроки нестройным хором начали старательно выводить:

«Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мана,
Пусть всегда будет Я».

- Идиоты, у вас мама есть? И надо читать не «будет я», а «буду я». Давайте снова.
Однако гламроки упорно твердили четверостишье на свой лад.
- Ну хорошо, пусть будет мана, коли вам так нравится, - сказала Матильда, - Но вы должны читать «Пусть всегда буду я!», это главное.

Гламроки пришли в замешательство. Они немного посовещались меж собой, после чего один из них вышел и спросил:
- Кто такой Я? Где он? Пусть маны покажут.
- Так, - сказала Матильда, - Ну-ка иди сюда. Отвечай, кто ты?
- Мы гламроки, - ответил тот, - Мы читаем бредни. И мы читаем букву! Аба!
- Это они гламроки, - указала она на остальных, - И это вы все гламроки. А ты кто?
- Мы гламроки... - манекен был сильно озадачен, остальные тоже.
- Тили, они не понимают, у них нет собственного Я, - сказала Итфат, - И мамы у них нет. Они манекены, модели людей.

- Ладно. Вот смотрите, я спрашиваю ее, - Матильда повернулась к жрице, - Кто ты?
- Я Мана-фата, - ответила Итфат.
- А теперь ты меня спроси.
- Кто ты? - спросила Итфат.
- Я Мана-тида. Понятно вам?
- Да! Да! - отвечали хором гламроки, - Вы маны!
- А теперь я тебя спрашиваю, - Матильда опять обратилась к манекену, - Кто ты?
- Мы гламроки! - ответил тот.

- Это безнадежная затея, Тили, - сказала Итфат.
- Нет, я не сдамся! - Матильда на минуту задумалась, - А давай их отведем к зеркалу. Пусть на себя посмотрят. Заодно попробуем расспросить, что им известно.
- Конечно, давай. Будет любопытно.
- Слушайте! - обратилась к гламрокам Матильда, - Сейчас мы пойдем к зеркалу. Вы там были хоть раз? Знаете, что это такое?
- Зеркалу не знаем, - отозвались гламроки, - Что это такое?
- Зеркало. Это где море, пальмы. Там, - Матильда указала в сторону, где они с Итфат пытались проникнуть сквозь невидимую стену.

- Край мира! Край мира! - встревожились дикари, - Нельзя пройти! Нельзя ходить! Абу!
- С нами можно, - успокоила их Матильда, - Мы великие маны, и мы поведем вас.
Гламроки в нерешительности топтались на месте. Преодолеть свое абу им было непросто.
- Вы же хотите стать манами? - обратилась к ним Итфат.
- Да, да! Хотим!
- Тогда надо идти.
- Надо-надо! - авторитетно подтвердила Матильда, - Вы станете манами, и вам будет ошо. Нет, будет не просто ошо, а хо-ро-шо. Это больше, это лучше. Аба!
- Аба! - воодушевились гламроки.

Соглашение было достигнуто, и вся процессия двинулась в направлении к мета-объекту, который мы, за неимением другого определения, назвали зеркалом. По дороге дива и жрица воспользовались возможностью посовещаться.
- Тили, какие у тебя идеи, что ты намерена делать? - спросила Итфат.
- Поставим их перед зеркалом, пусть увидят себя, - ответила Матильда.
- Но это может не сработать. Увидеть себя в зеркале еще не значит обрести свое Я.
- Поясни, что ты имеешь в виду?
- Мы об этом уже говорили. Персонажи и наблюдатели, помнишь?
- А! Гламроки, они чистые персонажи.
- Да, и потому у них нет собственного Я. Или наоборот, у них нет собственного Я, и потому они персонажи.

- А вообще, что такое Я? Я вот могу сказать, что я это я. Но что это такое, Я?
- Очень просто, это твое внимание.
- Как это? Не поняла.
- У гламроков нет своего Я, потому что их внимание целиком погружено в происходящее с ними кино. Они бессознательные персонажи. Точно таким же персонажем становится человек, когда видит сон. Он как в тумане, как в бреду, забывает о своем Я, потому что его внимание поглощено сновидением. Но стоит ему вспомнить о своем Я, то есть, взять внимание под контроль, и он просыпается во сне, или пробуждается ото сна.

- Тафти-Тафти! Жрица-жрица! - воскликнула Матильда, - Твоя память, похоже, совсем к тебе вернулась?!
- Тише ты, Илит, еще не совсем. Мне лишь время от времени припоминается, чему меня учил Наставник.
- Ты снова рассказываешь о таких простых вещах, но так необычно! Никогда не задумывалась. Значит, я, это мое внимание? И все?
- Все. А что ты хотела?
- Ну, за любым обычным человеком ведь, стоит его некая высшая сущность.
- Душа, да, имеется. Только обычный человек не только свою душу не чувствует и не слышит, но и разумом пребывает в невменяемом состоянии. Что толку от того, что ты, будучи высшей сущностью, себя не осознаешь?

- Но как же не осознаю? - удивилась Матильда, - Вот она я! Я это я!
- Ты это ты, лишь когда задаешься таким вопросом. Ты становишься собой лишь в тот момент, когда возвращаешь себе свое внимание. Когда вытаскиваешь его из внешнего кино, или из внутренних размышлений. Только тогда ты можешь сказать, что «ты это ты». Все остальное время ты бессознательный персонаж, и кино владеет тобой. Ты себя не осознаешь, и даже себе не принадлежишь, поскольку тебе не принадлежит твое внимание.
- И во сне, и наяву?
- Без разницы.

- Лаха! Точно же! Фати, мы уже сколько раз на эту тему беседовали, а мне все никак не уяснить.
- Да, все это одновременно и просто, и сложно.
- Так. Я попробую разложить по полочкам.

Когда я сплю и не понимаю, что сплю, я персонаж, и меня ведет сновидение. Внимание мне не принадлежит, оно целиком в сновидении.

Когда я вдруг понимаю, что сплю, то просыпаюсь во сне и могу осознанно жить в сновидении, наблюдать, и даже влиять на происходящее. Внимание у меня под контролем. Как только контроль пропадает, я опять забываю, что сплю, и себя забываю, теряю.

А когда я наяву себя забываю, тогда тоже превращаюсь в персонажа. Внимание мне не принадлежит, оно погружено в кино, и кино владеет мной.

Значит, Я, это мое внимание. Если оно мое, то я это я. А если мое внимание чем-то поглощено, то меня вроде как и не существует, а существует лишь вот это кино, которое меня поглотило.

Фати! Я вдруг отчетливо осознала! Во сне меня будто нет, я как потерянная, как в беспамятстве! И наяву примерно то же самое, я часто действую бессознательно, на автомате, будто это не я сама, а я это персонаж какого-то кино. Выходит, я постоянно, почти всегда, существую как персонаж? Прямо жуть! Жуть прямо!

- Все верно, Тили, - сказала Итфат, - Ты, это твое внимание. И ты, либо осознанный наблюдатель, либо персонаж. В зависимости от того, где ты своим вниманием находишься. В себе или не в себе.
- Обалдеть! Я, наконец, поняла!
- Да, мы хотя бы время от времени способны просыпаться и осознавать себя. А вот гламроки никак не могут сказать, что «я это я», поскольку их внимание накрепко завязло в сновидении, в кино.
- О боже, и как все это объяснить нашим дикарям?
- Ах-ха-ха! Объяснить, нет шансов. Ты и сама-то не сразу поняла. Но ты умничка, Матильдочка, а они манекены. Прикинь разницу.
- И как же нам быть? Ничего не получится?
- Посмотрим. Задача в том, чтобы каким-то образом выбить их внимание из сновидения.

Тем временем процессия, наконец, прибыла в пункт назначения.

Продолжение следует

Вадим Зеланд
[Ссылка]

Изменено Hermione (2016-10-26 14:37:54)

Hermione · 2016-10-26 14:38:54

Жуча пишет:

Hermione пишет
Я новой информации не вижу
Да я тоже пока подожду с выводами, мало ли что показалось. Поживём - увидим.

Да, торопиться с выводами не стоит.
Вот этой мысли - что осознание своего Я - это твоё внимание - раньше у Зеланда не было. Не помню, чтобы он писал об этом.
Так что что-то новое тоже всё-таки есть. smile

Изменено Hermione (2016-10-26 14:39:44)

Hermione · 2016-11-14 16:57:31

Выпуск N 30. Калейдоскоп реальности

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 30. Калейдоскоп реальности

Дива и жрица в компании с гламроками подошли к зеркалу. Или точнее сказать, к невидимой стене, отделяющей явную реальность от мнимой. Единственное, чем стена выдавала свое присутствие, это резкий переход от каменистой пустоши к травянистому покрову. С той стороны, как и прежде, крутилась стандартная заставка. Морские волны, набегающие на песчаный берег, и пальмы, качающие листьями на ветру. Зато здесь, со стороны метареальности, теперь тоже сияло солнце, «сотворенное» Матильдой. Так что на том небе и на этом располагались симметрично два солнца.

Гламроки, узрев открывшуюся перед ними картину, пришли в состояние крайнего возбуждения.
- Большая много! - удивленно закричали они, - Большая много!
Морской пейзаж, казалось, им виделся впервые.
- Да, большая вода, - обратилась к ним Матильда, - Много воды. Это море. А вы что, первый раз видите? Вы же говорили, что бывали здесь.
- Бывали, бывали! - ответили те, - Не было, не было!
- А что же здесь было?
- Стена! Край мира! Стена в небо!

- Странно, - сказала Матильда.
- Да, странно-странно, - сказала Итфат, - Похоже, они здесь видели стену во все стороны и во все небо.
- Она и сейчас во всю ширь, но сейчас прозрачная, - Матильда приблизилась к зеркалу и потрогала незримую поверхность.
- Нет, стены нету! - убежденно говорили гламроки, - Мы пойдем туда!
- Стойте, погодите, - крикнула им Матильда, - Поглядитесь в зеркало! Вы себя видите?
- Тили, смотри, они не отражаются! - воскликнула Итфат.

Действительно, отражения дивы и жрицы хоть и виднелись как в тумане, но все же виднелись, в то время как у гламроков отражений совсем не было.
- Может, здешние персонажи и не должны отражаться? - предположила Матильда.
- Может и так, - сказала Итфат, - Если они чистые прототипы, у них нет реализаций с той стороны, в реальности.

Гламроки уже были все в нетерпении поскорее двинуться к морю. От прежнего «абу» по поводу «края мира» и следа не осталось.
- Мы хотим туда! - сказали они, - Мы пойдем туда!
- Все хотят к морю, - сказала Матильда, - Но вы не пройдете, глупые!
- Да пусть попробуют, - предложила Итфат.

Но дикари уже и не слушали своих ман. Влекомые дивным пейзажем, они всей гурьбой устремились в его сторону, будто стены не существовало. Дива и жрица, открыв рты, приготовились к тому что вот, сейчас олухи натолкнутся на стену и расшибут себе лбы. Однако произошло нечто непредвиденное.

Гламроки один за другим утопали в стене, исчезая бесследно и с той стороны не показываясь. Но тут же, через мгновенье, они вдруг начали выходить обратно передом, словно отражения из зеркала. Вот только облик выходивших был уже совсем другой. То были мужчины и женщины, облаченные в костюмы эпохи Возрождения. Женщины в роскошных платьях с широкими юбками, мужчины в трико и шелковых камзолах. На головах парики, у женщин высокие и светлые, у мужчин темные, завитые в кудри. Лица были скрыты позолоченными масками с эмалевой росписью. Все так, как в том театральном представлении, которое подруги уже видали в зеркале реальности. Только теперь представление переместилось по эту сторону, и дива со жрицей оказались в центре действа.

Сейчас же откуда-то зазвучала клавесинная музыка, дневной свет сменился приглушенным освещением, а каменистая земля превратилась в деревянную сцену. Пары выстроились в шеренги друг против друга и принялись танцевать менуэт. Мужчины отвешивали грациозные поклоны, женщины приседали в изящных реверансах, с распущенными веерами в руках. Пары то расходились, то сходились вместе и, сложившись ладонями, неторопливо кружились. Все было как в театре Матильды, с тем лишь отличием, что наряды были классические и пристойные, а режиссер со съемочной командой и дивой-дублершей отсутствовали. Между тем картина в зеркале оставалась неизменной: море все так же гнало флегматичные волны.

Дива и жрица наблюдали за происходящим молча, в изумлении переглядываясь. Наконец, Итфат шепотом спросила:
- Тили, это опять твои фокусы? Твое сновидение?
- Фати, я тут вообще не причем, - прошептала в ответ Матильда, - Оно само собою творится.
- Тогда я ничего не понимаю.
- Я тоже.

В какой-то момент темп музыки начал ускоряться, а танцующие выстраиваться в хоровод, двигаясь быстрее и быстрее. Их фигуры постепенно растаяли-растворились в воздухе, словно размешанные в гигантской чашке, и все завертелось-закрутилось в вихре с нарастающим гулом... И внезапно остановилось-стихло, обратившись в клубы зеленоватого тумана. Дива и жрица внутри всех этих метаморфоз оставались неподвижными и нетронутыми наблюдателями.

Туман вскоре рассеивается, обнажая новую картину и новое действо. В пещере, едва освещенной пламенем костра, сидят полудикие люди в шкурах, что-то едят. Поели, занялись нехитрыми делами, кто-то шитьем из шкур, кто-то изготовлением орудий. Один рисует на стене животных с рогами. Изображения вдруг оживают, начинают шевелиться, бегут. Свод и стены пещеры разворачиваются в открытый ландшафт.

Кругом от края и до края степь, пасется дикое стадо, в траве неподалеку затаились люди с копьями. Внезапно охотники вскакивают, бросают копья, стадо срывается в галоп, несколько раненых животных отстают, падают, их добивают, снимают шкуры, разделывают, несут. Приносят в пещеру, жарят на костре мясо, едят, занимаются своим хозяйством, художник на стене рисует сцену охоты. Изображение снова оживает, а пещера разворачивается в степь.

Теперь пасется домашнее стадо овец, пастухи в грубых шерстяных одеждах ходят вокруг, подгоняют стадо. Тут же стоят примитивные жилища, сложенные из шестов и шкур, внутри сидят женщины с детьми, что-то мастерят, готовят. Шаман отплясывает вокруг костра, бьет в бубен. Старик на отрезке кожи углем рисует какие-то знаки. Знаки оживают, двигаются, кусок кожи разворачивается в широкое поле.

На поле работают люди в льняных одеждах, жнут серпами пшеницу и собирают в снопы. Складывают в повозки, запряженные волами, везут на водяную мельницу, пекут хлеб. Пространство перемещается, меняется, появляется античный храм с колоннами, мраморные статуи, рабы несут амфоры, грузят на корабли, стоящие в гавани. Философ сидит и чертит на песке геометрические фигуры. Фигуры поднимаются, расширяются, вырастают в средневековый город.

Узкие улочки, каменные стены, черепичные крыши. Гончар сидит за гончарным кругом, лепит глиняный сосуд. Кузнец работает с молотом и наковальней. На рыночной площади идет торговля. Группа рыцарей, залатанных в доспехи, на лошадях, с копьями и флагами, направляется в замок. Ворота поднимаются, внутри двор, дамы в богатых платьях садятся в карету. В келье замка алхимик с пробирками и колбами, что-то записывает в книгу. Страницы книги шелестят, вздымаются, открывают новую картину реальности.

Рабочий стоит за ткацким станком. В большом цеху много станков, все шумят. Над зданиями мануфактур возвышаются трубы, из них валит дым. Паровоз мчится по рельсам, за ним вагоны, прибывает на вокзал, из вагонов выходят леди и джентльмены. Грузчики в порту, поднимаясь по трапу, несут мешки и ящики. В доках строятся корабли. Пароход дымит, выходит из гавани. Ученый стоит возле доски, пишет мелом. Доска испещрена заумными формулами. Записи становятся все сложнее, изгибаются, вылетают, пространство закручивается, переходит в звездный космос, а потом обратно на Землю.

Мегаполис горит огнями высоток, дороги запружены непрерывным потоком автомобилей, прохожие идут по улицам, уткнувшись в светящиеся экранчики. В квартирах и офисах люди тоже сидят перед экранами. В цехах заводов идет конвейерная сборка, рабочие в белых халатах сидят за пультами управления, повсюду мигают лампочки и двигаются механизмы. Ученый, сидя за монитором компьютера, манипулирует сложными схемами и объемными проекциями. Проекции выходят наружу и охватывают все пространство.

Мегаполис превращается в скопление громадных черных кубов и цилиндров, соединенных туннельными переходами. В цилиндрах концентрическими кругами подвешены капсулы с человеческими эмбрионами. Кубы наполнены одинаковыми ячейками-сотами, в которых сидят взрослые особи, по-прежнему не отрываясь от экранов, все в однотонных комбинезонах цвета металлик. Лампочек, машин и механизмов больше нет, кругом только светящиеся панели и мониторы. Лишь изредка кто-то встает, касается панели, оттуда выдвигается плоский сегмент с чашкой, человек быстро выпивает ее содержимое и снова садится за экран. Повсюду царит тишина, слышен только тихий электрический зуммер.

Внезапно зуммер стихает, и свет везде гаснет. Люди в панике метаются от панели к панели, они не знают, как все это работает и как все запустить. В полной прострации, они выходят на улицу и бредут куда глаза глядят, даже не общаясь друг с другом. Постепенно улицы пустеют, стекла на кубах и цилиндрах трескаются, осыпаются, сооружения приходят в ветхость, рушатся, их заносит песком, потом все зарастает травой и деревьями. В пещере у костра опять сидят полудикие люди. И снова доисторический художник стоит у стены и рисует сцену охоты.

...

Дива и жрица очнулись на площади возле мегалита. Гламроки толпились тут же, в недоумении оглядывая друг друга и озираясь по сторонам. Их облик вернулся к прежнему, это были все те же манекены с восковыми лицами и в серых балахонах.
- Фати! - воскликнула Матильда, - Что это было? Я в шоке!
- Судя по всему, нам показали историю цивилизации, - усмехнулась Итфат.
- Нашей?!
- Не знаю какой. Может и вашей. На вас похоже?
- Еще как! Лаха! И это то, что нас ждет?
- Неизвестно. Будущее не статично, вариантов бесконечное множество.
- Как это, не статично?
- Да так. Будущего вообще нет. Оно меняется, в каждый момент, с каждым кадром реальности, в зависимости от того, что в данный момент происходит. Точнее, меняется возможная версия будущего. Если оно всякий раз меняется, разве можно сказать, что оно есть?

- А что же нам тогда показали? - спросила Матильда.
- Либо вероятный исход, либо то, что случилось с одной из цивилизаций, - ответила Итфат, - Их много на Земле было. И наверно еще много будет.
- Ой, Фати, но это очень на нас похоже! Прямо очень-приочень! И я боюсь!
- Тили, ты верно забыла, где находишься. Надо сначала вернуться туда, чтобы бояться.
- А на вашу цивилизацию не похоже?
- Нет, мы не изобретаем механизмы и экранчики. У нас иной путь.
- Да, я это поняла. И я хочу к вам. А к себе вернуться теперь боюсь. Вообще-то я думала, что нас может уничтожить война, но оказывается, есть вещи и пострашнее.
- Ну Тили, еще не факт, что у вас все произойдет как было показано. Реального будущего никто не знает.
- Даже зеркало?
- Даже-даже! Да и потом, повторяю, это могли быть картины прошлого, что происходило когда-то.

- Ох, Фати, мы ведь даже не знаем, откуда мы сами. Ты из будущего, а я из прошлого, или наоборот? Или погоди, если будущего, как ты говоришь, нет, тогда ты из прошлого? Или я? Что-то я совсем запуталась.
- Тили, не ломай себе голову. Ни будущего, ни прошлого по факту нет. Есть только настоящее, текущий кадр. Мы с тобой сюда попали с разных кинолент, которые пересеклись в текущем кадре. Тебе кажется, что в прошлом было то-то и то-то, потому что твоя память привязана к твоей киноленте. Точно так же кажется и мне. Но вообще наши киноленты, то есть, наше прошедшее, и варианты грядущего, существуют одновременно и равновероятно.
- Ты хочешь сказать, что и прошлого тоже существует бесконечное множество вариантов?
- Конечно. Если будущее многовариантно, тогда прошлое и подавно.
- Как это и подавно?
- Потому что будущее вытекает из прошлого. Веер грядущего идет из веера прошедшего.

- Но если я помню, что происходило то-то и то-то, я же помню, что это было? Вот мы с тобой здесь встретились, разве этого не было? Разве то, что прошло, не происходило по факту?
- И да, и нет, - вздохнула Итфат.
- Фати! - воскликнула Матильда в нетерпении, - Объяснить можешь?
- Не-мо-гу! Могу лишь констатировать, что прошлое и будущее виртуальны. Реально происходит только настоящее, сейчас.
- Но вот оно произошло, и ушло в прошлое. Ведь оно происходило? Значит реально было!
- И да, и нет.

- Фати! Ты меня с ума сведешь! Я уже и сама с ума схожу!
- Тили-Тили, успокойся. Если ты чего-то не понимаешь, это еще не повод сходить с ума. Я тоже не могу постичь, что такое прошлое, настоящее и будущее. На самом деле, никто не может. Главный вопрос в том, что такое текущий кадр. Что есть настоящее, которое происходит? Чем является? Что это вообще такое?
- Никогда не задумывалась. Оно просто есть, и все. Я реально вижу и ощущаю, значит оно есть. И значит было.
- Во сне ты тоже все реально видишь и ощущаешь. А теперь ответь: то, что случилось в сновидении, реально случилось?

Матильда замерла с открытым ртом.
- Но погоди. Из сновидения я никогда не приносила никаких материальных доказательств случившегося! В реальности, если я разбила чашку, она и лежит разбитая!
- Ну-ну, Тили! И где сейчас материальные доказательства твоего реально случившегося прошлого?
Матильда опять раскрыла рот в замешательстве.
- Фати, не сбивай меня с толку. Вот хотя бы мой бантик, моя одежда, и я сама!
- В сновидении ты тоже присутствуешь, и сознанием, и в одежде, и даже тело свое ощущаешь. Так сновидение реально было, или не было?
- И да, и нет...
- Вот то-то же! То-то же, Тили!

- Но я все равно ничего не понимаю. Ты меня совсем запутала. Не понимаю, почему о прошлом можно сказать, что оно было, и в то же время не было.
- Потому что все твои воспоминания о прошлом зиждятся на привязке твоей памяти к твоей киноленте. То же самое касается и всех остальных людей как персонажей данной киноленты. А все свидетельства произошедшего материализуются в текущем кадре, поскольку виртуально они на киноленте и в прошлом присутствовали, но были ли реально материализованы, не факт, поскольку таких лент, бесконечный веер.
- Но Фати, я же помню не бесконечность вариантов прошлого, а только один!
- Ты помнишь, или точнее, тебе кажется, что ты помнишь, только один вариант прошлого, потому что текущий кадр может находиться в один момент только на одной киноленте. Вот с нее ты и помнишь прошлое. И даже материальные свидетельства о произошедшем присутствуют именно такие, что все сходится.

- А вот и не всегда сходится, Фати! - воскликнула Матильда, - Я когда-то читала, у нас случались аномальные такие явления, люди из прошлого появлялись ни с того ни с сего, и из будущего тоже, и они не понимали, как здесь оказались, и при них были вещи из их времени, это было даже документально зафиксировано, но никто все равно не верил, и ничем не могли помочь этим людям, и как-то их истории сходили на нет.
- И эти люди помнили свое прошлое так, будто оно происходило реально, хотя на вашей киноленте этого не было?
- Да!
- Вот видишь! Ленты иногда перепутываются и пересекаются. Так и наши пересеклись.

- Слава-то богу, Фати, что мы встретились, а не потерялись здесь поодиночке! Ты права, мы не только не можем сказать о прошлом ни да ни нет, но даже не можем быть уверены, что сейчас реально, а что виртуально.
- Да, - сказала Итфат, - Все опять сводится к вопросу о том, в чем разница между реальностью и сновидением.
- И когда найдем ответ, то выберемся отсюда?
- Не знаю, может и раньше. Но вот, смотри, гламроки к нам направляются. Кажется, они о чем-то спросить хотят.

Продолжение следует

Вадим Зеланд

Amaliya · 2016-11-18 08:47:49

Пока все предсказуемо и понятно.

smile

Hermione · 2016-11-22 15:23:46

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 31. Инициация гламроков

Гламроки были весьма озадачены метаморфозами, которые с ними случились после попытки пройти через зеркало. Они сгрудились в кучку и в растерянности поднимали и опускали руки, глядя то друг на друга, то на своих ман.

- Ну, идите сюда, - обратилась к ним Матильда, - Что вы хотели?
- Мы что-то хотели, мы что-то хотели, - принялись твердить они, как в беспамятстве.
- Что именно?
- Что-то, что-то, - гламроки мялись с ноги на ногу, не зная, как выразить то, о чем сами не знали.

- Вы хотите задать вопрос? - подсказала им Итфат.
- Да, да! Мы хотим задать вопрос! Мы хотим задать вопрос!
- Задавайте.
Гламроки, переглянувшись меж собой, выдали хором:
- Кто мы?

- Наконец-то, - сказала Матильда, - Хоть какие-то проблески сознания.
Но Итфат помотала головой:
- Вопрос неправильный.
- А как надо? А как надо? - удивились те. Матильда тоже была заинтригована.
- А надо правильно! А надо правильно спрашивать! - сказала Итфат.
- А как правильно? А как правильно?
- Вы хотите быть манами?
- Хотим! Хотим!
- Тогда думайте, какой надо задать вопрос!
- Какой надо задать вопрос? Какой надо?

- Фати, они наверно и думать-то не умеют, - сказала Матильда, - Они уже и так выдали сверх того, на что были способны.
- Мы уже и так! - подтвердили гламроки, - Пусть маны скажут, кто мы?
- Ладно, - сказала Итфат, - Вы гламроки. Вас это удовлетворяет?
- Нет, нет! - ответили те.
- Почему же?
- Мы не знаем. Мы гламроки, но мы не знаем, кто мы.
- Вот, уже ближе, уже теплее. Задайте правильный вопрос!

Манекены принялись меж собой совещаться.
- Фати, я и сама-то не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, - негромко сказала Матильда.
- Тили, смысл в том, чтобы они вообще задавались вопросами. Мы ведь хотели их выбить из сновидения? Вопросы как раз и выбивают.
- Они уже и так выбиты из своих шаблонов, после того что с ними случилось.
- Нет, пока лишь сбиты с толку.
- Но какой, все-таки, правильный вопрос?
- Да ты его уже задавала. Только теперь они должны сами его задать.
- А, поняла!

Гламроки тем временем, похоже, нашли решение. Радостные, они хором закричали:
- Мы знаем правильный вопрос! Мы знаем!
- Давайте, задавайте - сказала Итфат.
- Какие мы такие? Вот.
- Ах-ха-ха! - развеселилась Итфат.
- Вот такие вы! Вот такие! - передразнила их Матильда, показывая рожки.
- Вы такие радостные, но вопрос неправильный, - сказала Итфат.

Гламроки погрустнели, насколько можно так выразиться о манекенах, и посовещавшись, стали выкрикивать наугад:
- Где мы?
- Куда мы?
- Когда мы?

- Хей-хей! Так вы не угадаете! - замахала на них руками Итфат.
- Нет, не угадаете так! - сказала Матильда, - Вспомните, о чем я вас недавно спрашивала?
Гламроки на минуту задумались, и выдали:
- Чьи мы?
- Уже ближе, но не то, - сказала Итфат.
- Ну, и чьи же вы? - спросила Матильда.
- Да, чьи вы? - повторила вопрос Итфат.
- Мы ваши? - ответили те в нерешительности.

- Фати, так мы не продвинемся, - сказала Матильда, - Сами они не дойдут.
- Ладно, - сказала Итфат, что-то шепнув Матильде на ушко, - Да, вы наши. А коли так, сейчас мы будем вас брать по одному и спрашивать.
Гламроки забеспокоились, а дива со жрицей подошли к ним и вытащили одного из толпы. Тот заверещал:
- Маны хотят меня съесть! Маны съедят меня!
- Да не съедим мы тебя, не верещи, - прикрикнула на него Матильда.

- Отвечай, кто ты? - начала допрос Итфат.
- Мы гламроки, - заладил свое тот.
- Да, вместе вы все, гламроки. А зачем тогда у нас спрашиваете, кто вы?
- Мы не знаем.
- Не знаете, значит вы не гламроки.
- А кто же мы? - испугался гламрок.
- А кто же мы, кто? - встревожились остальные.
- Задайте правильный вопрос.

Гламрок попытался вырваться и убежать, но Матильда держала его.
- Спроси меня, кто я? - продолжила Итфат.
- Кто ты?
- Я Мана-фата. А ты кто?
- Мы гламроки, - ответил тот, оглядываясь на остальных.

- Вы помните, что было с вами? - обратилась Итфат ко всем, - Когда происходило действо, какими вы были, помните?
- Мы были разными! Разными! - наперебой отвечали все.
- А ты каким был?
Тот снова попытался вырваться, но Итфат не отставала.
- Ты чей? Ты потерялся?
- Я потерялся, - ответил гламрок, и тут же остолбенел от сказанного.
- Задай правильный вопрос! - Итфат взяла его за грудки и встряхнула.

- Кто я? - спросил гламрок, как громом пораженный.
- Вопрос правильный! - обрадовалась Итфат, - Но ты у кого спрашиваешь?
- Пусть маны скажут, - ответил тот, - Маны знают?
- Себя, себя спроси! - еще раз тряхнула его Итфат.
- Кто я?
- Кто ты?! - разом выкрикнули дива и жрица.

- Я... - гламрок был ошарашен, - Я Татана! - наконец, выдал он, или точнее она, поскольку после этих слов произошло нечто необычайное. Восковая маска потрескалась и отвалилась, обнажив женское лицо, вполне живое и привлекательное. То же самое произошло с руками. А серый балахон пластично трансформировался в черно-белую сутану, так что глазам изумленных присутствующих предстала монахиня-кармелитка.

- Ладно, - Итфат первой оправилась от удивления, - Никогда ничего подобного не видала.
- А я видала! - встрепенулась Матильда, - Татана, говоришь? Будешь Мана-тана. Теперь ты тоже мана!
- Я мана? - новопреображенная кармелитка не могла еще прийти в себя, и все себя оглядывала, - Я тоже мана?
- Да-да, Мана-тана, - сказала Итфат и обернулась к гламрокам, которые глазели на чудесное превращение, раскрыв рты, - Следующий!

Но манекены были так поражены увиденным, что ни один не тронулся с места. Тогда дива и жрица взяли под руки очередного и отвели в сторону.
- Кто ты? - спросила его Матильда.
- Мы гламроки... - заладил было тот, но Итфат его прервала:
- Вы уже не гламроки! Ты видишь? - указала она на кармелитку, - Хочешь быть маной, задай правильный вопрос!
- Кто я? - нерешительно промямлил тот.
- Кого спрашиваешь? - обрушилась на него Матильда, - Се6я спроси! Кто ты?
- Я Таташа! - Сказал он, и чудесное превращение сей же миг повторилось. На месте гламрока теперь стояла вторая кармелитка, в той же одежде, но с другим лицом.

- Мана-таша! - провозгласила Итфат, возложив руки на плечи новоиспеченной.
- Следующий! - позвала Матильда, - Ну идите уже, смелее!
Так по одному все гламроки прошли своего рода обряд инициации своих личностей, задавая вопрос себе, и сами же на него отвечая. Имена были все женские, а соответственно и индивиды получались исключительно женского пола, и почему-то сугубо послушницы. Адалина - Мана-лина, Азабела - Мана-бела, Бетариса - Мана-риса, Валатина - Мана-тина, Васалиса - Мана-лиса, и так далее, пока не набрался приличный монашеский орден.

- У-ля-ля, Фати! - воскликнула Матильда, любуясь на преображенных святых угодниц, переминающихся с ноги на ногу и не знающих куда себя деть, - Что будем с ними делать?
- Теперь уж пусть они сами что-то с собой делают, - ответила Итфат, - Ты же так и хотела. Но что у них за образы?
- Это монахини. В моем мире есть такие.
- Какие-какие?
- Послушницы, которые посвятили свою жизнь служению Богу. Что-то наподобие ваших жриц.
- Жрицы? Они тоже жрицы?
- Ну, не совсем. Как бы тебе объяснить... Они скорее смиренные и скромные, такие, девы.
- Странно. Из гламроков получились девы.
- Да уж. Но и благо что не бандиты, не разбойники! А то бы нам с ними туго пришлось.
- Теперь надо проверить, насколько они вменяемы.

- Вот ты, подойди сюда, - Итфат подозвала к себе монашку, - Кто ты?
- Я Мана-лиса, - ответила та.
- Так. Уже лучше. А теперь ответь: что ты?
- Мы гламроки...
- Нет, не сбивайся! Ты Мана-лиса. А что ты? Можешь ответить? Ты знаешь, что ты есть? Ты есть то, что ты делаешь! Что ты делаешь?
- Мы читаем бредни...
- Фати, они по-отдельности еще не совсем проснулись, - сказала Матильда, - Может, сначала опросить их вместе? Кто вы? - обратилась она к остальным.

- Мы кармелитки, - робко заговорили те. А потом уже увереннее:
- Кармелитки! Мы кармелитки!
- Вот! Молодцы! - поддержала их Матильда, - А что вы должны делать?
- Читать бредни!
- Нет, не сбивайтесь, не сбивайтесь! - закричала на них Итфат, - Вы кармелитки. Вы маны. Что делают маны?
- Задают вопросы?
- Нет! Они делают что хотят! Что сами хотят.

- Как это? Как это? - удивились монашки.
- Мана-лиса, - Итфат снова позвала свою знакомицу, - Скажи, когда ты что-то делаешь, ты это делаешь сама, или что-то ведет тебя?
- Мы кармелитки... - монашка замялась, не понимая, что от нее требуется.
- Вы, это вы все вместе. А ты, Мана-лиса, сама, или не сама? Ты чья?
- Я моя! - монашка, кажется, что-то поняла, и оживилась, - Я сама!
- А раньше, когда ты была гламрочкой, ты была сама?
- Нет, я была не моя, и не сама! А теперь я моя и сама!

- Так, замечательно, - подытожила Итфат, - Раньше ты была сама не своя, а теперь ты проснулась, и ты это ты.
- Да, я это я! - радостно воскликнула монашка.
- И теперь, что ты? Что ты делаешь?
- Я мана, и делаю что хочу! Что хочу, то и делаю!
- Нет, стоп! - вмешалась Матильда, - Этак они могут далеко зайти, далеко забраться! Вы помните, что такое абу?
- Да, мы помним! Нельзя делать то, что нельзя.
- А что можно?
- Можно делать то, что можно.

- А конкретней, что можно и что нельзя? - не отставала Матильда.
- Нельзя поедать друг друга! - ответили монашки.
- А других можно?
- Можно-можно! Нельзя наших! Другие не наши!
- Так я и думала! - воскликнула Матильда, - Приехали.
- Все дело в том, что они еще не совсем осознали себя как личности, - сказала Итфат, - Когда они по-отдельности, они сами по себе. А когда вместе, у них общее сновидение, как коллективное помешательство.

- Ох, Фати, мне кажется, подобное помешательство не только гламрокам свойственно! У людей все то же самое, мне кажется!
- И что будем делать, Тили?
- Теперь ты меня спрашиваешь? А я знаю? Нет, по-моему, я знаю. Надо им кое-что показать. Показать кое-что надо!
Матильда что-то шепнула на ушко Итфат, а монашкам сказала:
- Стойте здесь и ждите. Мы скоро вернемся.

Продолжение следует

Вадим Зеланд
[Ссылка]

Hermione · 2016-12-05 14:34:02

31. Инициация гламроков

32. Вопросы в сновидении

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 32. Вопросы в сновидении

Дива и жрица зашли в мегалит, оставив новоиспеченных сестриц ожидать снаружи.
- Фати! - воскликнула Матильда, когда они остались одни, - Я поняла!
- Что-что, Тили-Тили? - спросила Итфат.
- Все! Поняла, что означает задаваться вопросами, и в чем смысл вопросов, которые ты задавала.
- Ну, и что, и в чем?
- Когда я не задаюсь вопросами, я словно в беспамятстве, во сне. И знаешь почему?
- Почему-почему, Тили-Тили?
- Потому что безропотно принимаю все, что бы ни случилось, даже если не нравится и не устраивает. Мне даже в голову не приходит остановиться и подумать: «Что вообще происходит вокруг меня и со мной?» Я просто безвольно плыву по течению, или в лучшем случае беспомощно барахтаюсь.

- Все правильно, Тили. Безропотно принимать означает принимать как должное. А принимать как должное означает принимать как возможное, как то, что вполне может случиться. И если принимаешь, то неизбежно погружаешься в сновидение. Помнишь, мы говорили по поводу «соглашаться или не соглашаться»? В сновидении ты беспомощна, и с тобой может твориться всякая несуразица именно потому, что ты соглашаешься, принимаешь как должное.
- Именно так, Фати! Во сне я не задаюсь вопросами, я безвольна, я сама не своя, себе не принадлежу, и меня ведут. Ведет сновидение. Но и наяву все то же самое, хоть и в меньшей степени.

- Совсем ненамного в меньшей, - заметила Итфат.
- Я и хотела сказать, - продолжила Матильда, - практически все то же самое. Дело не в том, нравится мне происходящее или не нравится, устраивает или не устраивает. Если я это принимаю как возможное, как свою реальность, тогда оно со мной случается, хочу я или не хочу.
- Верно, если соглашаешься, кино овладевает тобой, и ты превращаешься в персонажа.
- Да, но я вот что поняла. Когда я соглашаюсь? Когда не задаюсь вопросами! Выходит, чтобы проснуться, надо задаться вопросами: «Где я? Что со мной происходит? Это моя реальность?» И главное: «Я чья сейчас? Я действую сама, или кино ведет меня?»

- Ты все правильно поняла, Тили.
- Теперь о смыслах. С вопросом «Кто ты?» все ясно. Мне больше всего понравилось другое: «Ты чей?» Обычно это глупый вопрос, который задают глупые взрослые потерявшемуся ребенку.
- Ах-ха-ха! - рассмеялась Итфат, - Действительно, глупый.
- Ну в самом деле, вот ребенка спрашивают: «Ты чей, ребеныш?» Что он может ответить на такой идиотский вопрос? Я мамин и папин? Или, я национальное достояние?
- Что-что такое национальное достояние?
- Да это у нас, лукавый телевизор, называет нашим достоянием то, что нам не принадлежит.

- Не поняла не поняла! - озадачилась Итфат.
- Неважно, долго объяснять. Так вот, - продолжила Матильда, - если ребенок потерялся, им овладевает паника. А паника, это самое глубокое сновидение, в котором не можешь ничего, кроме как метаться, плакать и кричать.
- А ты когда-нибудь терялась?
- Да, однажды. У-у-у, я тогда расплакалась и раскричалась так, как только была способна маленькая ляля! И ко мне тогда подошли с этим вопросом: «Ты чья?»

- И что ты ответила?
- Разумеется, ничего. Разумеется, я продолжала плакать и кричать. Но я помню, о чем тогда подумала. Я подумала: что за дурацкий вопрос? Для меня было очевидно, что я сама своя! Но я тогда не придала этому значения. И только сейчас поняла, в чем истинное значение вопроса.
- И в чем же?
- Ты и сама знаешь. Люди, которые его задают ребенку, не понимают, о чем спрашивают. Но ты-то понимала, когда задавала вопрос гламроку, а потом монашке! Смысл в том, действуешь ли ты самовольно и сознательно, или же кино ведет тебя. Или иначе: ты сам или не сам, сама или не сама?
- Да, все правильно. И ответ: я сам свой, или я сама своя. Если конечно проснулся, или проснулась.

- Я тогда знала правильный ответ, но он не помог мне проснуться, потому что я не до конца понимала смысл, - сказала Матильда, - Суть в том, кому ты принадлежишь: себе, или какому-то внешнему сценарию.
- Точнее, кому принадлежит твое внимание: тебе, или захватившей тебя кинокартине, - добавила Итфат, - А еще, ты не проснулась потому, что не задавалась вопросами.
- Вот, вот! И я продолжала плакать и кричать. А надо было всего лишь остановиться и спросить себя: «Что такого страшного случилось? Ну, мы с мамой разминулись. Но разве мама может меня бросить? Она меня скоро сама найдет. А я пока тоже сама погуляю и понаблюдаю спокойно вокруг. Сама!» Вот что значит проснуться!

- Ты говоришь про детство, но во взрослой жизни все то же самое. И во сне и наяву, тоже одинаково.
- Точно так, Фати! А вообще, все это круто! Очень круто.
- Что-что такое круто?
- Ну, классно, здорово! Здорово все это понимать и знать! Никогда не думала, что это так обалденно! Обалденно просто!
- Понимать и знать недостаточно. Надо еще уметь применять. А для этого постоянная практика требуется.

- Да, я помню, наблюдатели и персонажи, состояние осознания и очевидец, - как на уроке ответила Матильда, - Чтобы стать наблюдателем, необходимо наработать обратную привычку. Теперь, чуть что, я вместо того чтобы погрузиться в свои страсти-мордасти как в сон, просыпаюсь и начинаю действовать осознанно. Теперь малейшее дуновение пространства должно меня пробуждать. Теперь чуть что, я активирую своего очевидца и задаюсь вопросами. Теперь я вменяема, и я сама.
- Умничка, девочка Матильдочка! - как ученицу похвалила ее Итфат, - А какой главный вопрос, не забыла? Что нужно сделать, чтобы пробудить очевидца?
- Нужно обратить внимание, где это внимание находится, кому принадлежит: мне или кинокартине. Короче, надо отслеживать реальность, и чуть что, активировать своего очевидца. Если творится что-то неладное, надо увидеть реальность и себя в ней.
- А и ладное тоже. Надо почаще видеть, как наши видящие делают: вижу себя и вижу реальность.
- Чтобы в гламроков не превратиться?
- Да-да, и это тоже.

- Кстати странно, - сказала Матильда, - Они были дикарями, а преобразились сразу в кармелиток. С чего бы это?
- Да, странно, - согласилась Итфат, - Причуды зеркала. В пространстве сновидений все причудливо. Но что ты задумала с ними делать?
- Они пока только внешне преобразились, а по сути все те же гламроки. Не до конца еще проснулись. Надо им наглядно показать, что такое хорошо и что такое плохо.
- И как ты это сделаешь?
- Включу свои способности массовика-затейника. Для начала покормим их. Проголодались ведь, наверно.

Матильда подошла к черному цилиндру, привычным движением поправила свой бант и что-то прошептала, видимо, делая заказ. Из цилиндра тут же начали выдвигаться сегменты, на которых стояли корзины с лепешками и печеной рыбой, глиняные тарелки и чашки, а так же большие кувшины. Итфат с интересом следила за происходящим, заглядывая в корзины.
- Тили, а почему именно хлеб и рыба?
- Так это ж классика!
- Что-что это? В каком смысле?
- Увидишь.
- А что в кувшинчиках, Тили? Не веселящий ли напиток?
- Нет, там виноградный сок. Тоже классика.

Дива и жрица принялись все это выносить из мегалита наружу и складывать в одном месте. Итфат предусмотрительно материализовала большую скатерть в качестве подстилки. Монашки топтались поодаль и с любопытством наблюдали за приготовлениями, показывая пальцами и о чем-то меж собой переговариваясь. Когда весь сервиз «a la carte» был перенесен на скатерть, Матильда скомандовала:
- Так, подруженьки-сестрицы, присаживайтесь все вокруг!

Монашки послушно расселись большим кругом друг подле дружки. Дива и жрица расположились в центре рядом с накрытой скатертью.
- Сейчас мы с вами разучим особое действо, - обратилась ко всем Матильда, - «делать другим хорошо» называется.
- Другим? Ошо? - загомонили монашки, - Зачем другим? Другие не наши!
- Кого вы называете другими?
- Тех, которые приходят!
- И что вы с ними делаете?
- Съедаем их!
- И скольких вы уже съели?
- Нискольких! Нискольких!
- Это почему же? - поинтересовалась Итфат.
- Мы только собираемся их съесть, а они, другие, тут же уходят, - ответила за всех Мана-лиса.
- Как уходят, куда уходят? - спросила Матильда.
- Исчезают. Раз, и нет!

- Понятно, - сказала Итфат, - Другие, это сновидящие. Они тут появляются, когда видят сон. Ну а здесь стандартный кошмар: на сновидящего нападают дикари, и как только собираются его съесть, он сразу просыпается.
- Почему вы так поступаете с пришельцами? - обратилась к монашкам Матильда.
- Так предписано! - ответили те.
- Кем предписано? Зачем предписано?
- Мы не знаем. Так надо!
- Если будете так делать, перестанете быть манами, и снова превратитесь в гламроков. Вы этого хотите?
- Нет, нет! Не хотим!
- Тогда запомните: нельзя делать другим плохо! Никому нельзя делать плохо. Вот мы с Мана-фатой, что мы вам плохого сделали?
- Ничего, ничего! Маны добрые!
- А вы? Хотели нас съесть!
- Вы теперь наши! Другие не наши!

- Мана-лиса, ну-ка пойди сюда, - позвала Матильда, - Вот ты, это ты. А другие, это все остальные, а не только наши или не наши. Нельзя делать другим плохо. Надо делать другим хорошо. Иначе Мана-лиса перестанет быть маной, а станет опять негодной гламрочкой. Ты хочешь превратиться обратно?
- Нет! Не хочу! Я хочу быть маной!
- А вы? - Матильда обвела взглядом вокруг, - Это всех касается! Всем понятно, что значит быть маной? Это значит, делать другим хорошо!
- А как это, как это? - загалдели монашки, - Как делать другим хорошо?

- Сейчас мы вам покажем, - Матильда положила на тарелку рыбу с лепешкой и кивнула Итфат, чтобы та наполнила чашку. Затем они вместе подошли к одной из монашек и дали ей в руки еду.
- Вот, мы делаем тебе хорошо, но ты не спеши есть, сделай то же самое своей сестрице.
Монашка удивилась, но послушалась и передала еду рядом сидящей.
- А теперь ты, - обратилась ней Матильда, - Передавай дальше, чтобы и другим было хорошо. Еды всем хватит!

Так, дива и жрица подавали тарелки и чашки одной, та передавала другой, и далее по кругу, пока еда не оказалась у каждой.
- Всем хорошо? - спросила Матильда.
- Да! Да! - ответили хором монашки.
- Вот видите! А почему всем хорошо?
- Почему? Почему? - ответили те вопросом на вопрос.
- Потому что, если делаешь другим хорошо, хорошо к тебе возвращается. Поняли?
- Поняли-поняли! - закивали монашки.
- Ну ешьте теперь, на здоровье!

Продолжение следует

Вадим Зеланд
[Ссылка]

Hermione · 2016-12-16 08:58:55

Выпуск N 33. Действо в сновидении

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 33. Действо в сновидении

Все принялись за еду, включая диву и жрицу. А когда поели, Матильда снова обратилась ко всем:
- А сейчас, для сравнения, попробуем сделать другим плохо и посмотрим, что будет. Она выбрала одну монашку и несильно хлопнула ее рукой по голове.
- Вот, я тебе сделала плохо. Не больно, но неприятно, да?
- Да, - ответила та.
- А теперь ты сделай своей сестрице то же самое. А та другой, и так все по кругу.

Монашки принялись усердно хлопать друг дружку по головам, и настолько увлеклись, что Матильде еле удалось их остановить:
- Хватит! Хватит уже! Перестаньте! Всем плохо?
- Да! Да! - ответили хором монашки.
- А почему всем плохо?
- Почему? Почему?
- Потому что, если делаешь другим плохо, плохо к тебе возвращается. Поняли?
- Поняли-поняли! - закивали те.

- Видите, как хорошее, так и плохое возвращается. Отсюда какой вывод?
- Какой? Какой?
- Я вам уже говорила. Нельзя делать другим плохо. Надо делать другим хорошо. Усвоили?
- Усвоили-усвоили!
- А для закрепления, научим вас делать друг другу саже. Мы ведь обещали. Вы хотите?
- Хотим! Хотим!
- Вот ты, - Матильда обратилась к монашке, - Прикоснись губами к щеке своей сестрицы, а та сделает то же самое другой, и так все по кругу. Начали!

Дива и жрица понаблюдали какое-то время, как преображенные постигают новый для себя опыт. Тем, видимо, понравилось, и их опять лишь с трудом удалось остановить.
- А теперь, - объявила Матильда, - повторим пройденное. Что надо делать манам, чтобы оставаться манами?
- Надо делать другим хорошо! - дружно отозвались монашки.
- А во что превратятся маны, если будут делать другим плохо?
- В гламроков!
- Вы хотите быть гламроками, или манами?
- Манами, манами!

- Вот и славно! - возвестила Матильда с чувством исполненного долга.
- Но это не все, - прибавила Итфат, - Что еще делают маны?
- Делают что хотят? - предположила уже ученая Мана-лиса.
- Делают что сами хотят, - поправила ее жрица, - Ты, Мана-лиса, что ты делаешь сама?
Монашка на минуту задумалась, но тут ее будто осенило.
- Я шью! - воскликнула она в восторге.

Остальные с завистью уставились на счастливицу.
- А мы? А мы что делаем?
- Не вы вместе, а каждая из вас! - поправила их Итфат.
- Сами, сами себя спрашивайте! - помогла Матильда.
- Ты, Мана-таша, - обратилась к монашке Итфат, - спроси себя, что ты делаешь?
- Что я делаю?
- И отвечай сама сразу!
- Я стираю, - сначала недоуменно, а потом уже уверенней ответила та, - Я стираю! И я сама!
- А ты, Мана-бела, что делаешь сама?
- Что я делаю? Я убираю! Сама!
- А ты, Мана-лина?
- Я готовлю! Сама!
- А ты, Мана-тана?
- Я забочусь! Сама!

Так по очереди все кармелитки были опрошены, и у каждой, как оказалось, нашлось свое дело. Тем временем, солнце уже клонилось к закату. Еще один трудный и насыщенный день в метареальности подходил к концу. Напоследок, дива и жрица решили расспросить обитателей этого странного мира, что они, собственно, о нем знают.

- Ну что, сестрицы, - обратилась к ним Матильда, - Теперь, надеюсь, вы не станете набрасываться на других, которые к вам приходят?
- Не станем! Не станем! - отозвались те.
- А что вы будете с ними делать?
- Мы будем делать другим хорошо!
- Браво! Но мы с Мана-фатой здесь тоже другие. Нам нужно уйти.
- Нет, нет! - заголосили монашки, - Пусть маны останутся!
- Мы должны уйти, - сказала Итфат, - Нам здесь не место. А вы не пропадете. Еда у вас есть, мегалит дает. Мана-лина, знаешь, как получать еду?
- Знаю-знаю!
- Дело у каждой тоже свое есть, - сказала Матильда, - Теперь вам будет чем заняться.
- Будет-будет!

- А раньше, когда вы были гламроками, вы что делали? - спросила Итфат.
- Мы читали бредни!
- И все? И всегда? Только это?
- Всегда. Только это.
- Их сновидение было зациклено, - шепнула Итфат диве, - Это примерно то же самое, что статичная картина, в которой без наблюдателей все покоится.
- Да, единственное разнообразие здесь, приход сновидящих, - ответила жрице Матильда.

- А что это за город? - спросила у них Матильда, - Когда он был построен? И кем?
- Мы не знаем, - ответили монашки, - Он был всегда.
- А вы, как себя помните? С чего все началось?
- Мы не помним. Мы были всегда. И все было всегда.
- Всегда одно и то же, одинаково?
- Одно и то же и одинаково.

- Тили, в отдельном секторе метареальности, в отсутствие наблюдателей, так и должно быть, - сказала Итфат, - Это как на отрезке киноленты: что отснято, то и есть. А вечность и один миг здесь, понятия равносильные.
- Похоже, их бесполезно о чем-либо расспрашивать, - сказала Матильда, - Но погоди, ведь они были гламроками, а стали кармелитками! Значит, мы уже на другой киноленте?
- Возможно и так.
- Но как это произошло? Они спали как гламроки, а проснулись как кармелитки?
- Да, в определенном смысле мы их разбудили.
- Выходит они, для себя, проснулись в другом сновидении?
- Они и сейчас спящие персонажи, но их сновидение изменилось.

- А что требуется нам, чтобы что-то изменилось у нас? - спросила Матильда.
- Постой, - встрепенулась Итфат, - Ты хочешь сказать, нам надо заснуть, а потом проснуться? Но ведь мы это уже делали.
- Один раз. И в тот раз произошел запуск сновидения, которое было остановлено. А что будет, если нам заснуть и проснуться в сновидении, которое крутится? Должно же хоть что-то измениться?
- Вопрос, что. Но в нашем положении, наверно, другого выхода и нет.
- Значит, надо попробовать.

Монашки, между тем, прилежно убрали всю посуду обратно в мегалит, и теперь сбились в кучку, вопросительно глядя на своих главных ман.
- Ну что, сестрицы, - обратилась к ним Матильда, - День закончился. Вы спать-то ложитесь вообще?
- Да, ложимся! - ответили те.
- А потом просыпаетесь, и у вас опять все по новой, одинаково?
- Да, по новой!
- Ну, теперь уже все иначе будет. Будет вам лучше, веселее будет. Знаете, может случиться так, что мы с Мана-фатой завтра исчезнем, как другие.
- Нет, мы не хотим! Пусть маны останутся!

- Не скучайте, сестрицы! - подбодрила их Итфат, - Может быть, мы еще вернемся, и свидимся еще.
- Да-да! - воскликнула Матильда, - Мы обязательно вернемся, навестим вас! Вот только разберемся сначала, как в этой реальности перемещаться.
- Маны разберутся! Маны умные! - сказали монашки.
- А пока, еще один подарок вам, - Матильда вскинула руки и провозгласила, - Пусть всегда будут звезды!

В тот же миг на темнеющем, но до сего времени пустом небе, загорелись мириады звезд, красивых, разноцветных. Монашки разразились восторженными возгласами. И даже Итфат удивилась:
- Ну ты даешь, Тили!
- А теперь давайте прощаться, сестрицы! - сказала Матильда.
- Пока-пока, подружки, увидимся! - помахала им рукой Итфат.
Монашки переглянулись меж собой, и не сговариваясь, поклонились и выдали хором:
- Спасибо, Мана-тида! Спасибо, Мана-фата! Спасибо вам!
А затем разбрелись по своим домикам.

...

- Еще один вопрос, Фати, - сказала Матильда, когда они остались одни, - Быть может, самый-присамый важный.
- Какой-какой, Тили-Тили?
- Если мы заснем, не проснемся ли мы в разных мирах?
- Но ведь в прошлый раз мы заснули вместе, и вместе же проснулись.
- Во-первых, не вместе в смысле одновременно, а во-вторых, предыдущее сновидение было остановлено. И что будет теперь?
- Не знаю, но мне почему-то кажется, что мы останемся вместе. Мы же и так сейчас в пространстве сновидений, а не в проявленной реальности, откуда каждый отправляется в свое сновидение.
- А тебе прошлой ночью что-нибудь снилось?
- Нет.
- И мне нет. Но я все-равно боюсь! Давай, спросим у Преддверия?

- Ох, оно скупо на ответы, но ладно, давай, - согласилась Итфат, - Эй, Преддверие, ты здесь?! - крикнула она в небо. Небо в ответ, как обычно, зашелестело ветром, и отовсюду, со всех сторон поднялся шепот:
- Я везде и повсюду... Везде и повсюду...
- Только один вопрос! - воскликнула Матильда, - Только не улетай сразу! Ответь! Пожалуйста! Мы не разлучимся, если заснем здесь? Мы вместе проснемся?
- Вы проснетесь вместе... Вместе... - отозвался шепот.
- А скажи еще, - спросила Итфат, - Сможем ли мы вернуться в материальный мир, и когда?
- Всему свое время... Время... - прошептал ветер.
- А скажи еще, сможем ли мы в один мир вернуться? - закричала Матильда, - Ну пожалуйста! Мы хотим быть вместе!
- Хотения мало... Мало... - прошептал напоследок ветер и начал стихать.
- А что еще нужно? А что? - прокричала вдогонку Матильда, но ответа уже не последовало.

- Ну вот, как всегда, - сказала Итфат, - Больше вопросов, чем ответов.
- Главное, нам ответили, что мы проснемся вместе, - сказала Матильда.
- Ну, коли так, пойдем уже спать, Тили. Я так устала!
- Я тоже, пойдем.

Дива и жрица зашли в мегалит, и даже не раздеваясь, упали в свои кроватки.
- Не будем раздеваться, Тили, - сказала Итфат, - Мало ли что нас ждет по пробуждении.
- Да, я тоже так подумала, - сказала Матильда, - Но я все же боюсь, Фати. Давай сдвинем кроватки и возьмемся за руки.
- Давай.
Только лишь они это сделали и улеглись, как заметили, что купол мегалита стал прозрачным, и через него засияли мириады звезд разноцветных, красивых. Дива и жрица любовались звездами молча, на разговоры уже сил не оставалось. Через минуту они уснули.

Продолжение следует

Объявления

Издательство ВЕСЬ выпустило новое издание книги «Взлом техногенной системы», в новой обложке и в формате евробук. По моему мнению, это наиболее сильная книга в серии «Трансерфинг реальности». Книга Силы, можно сказать. Однако именно поэтому, она не для всех. Я не могу в точности определить, для кого она. В первую очередь для тех, у кого амбициозные планы и труднодостижимые цели.

Для повседневного же использования, будет достаточно базовых знаний, изложенных в книге «Трансерфинг реальности», которая включает в себя пять ступеней:
I. Пространство вариантов.
II. Шелест утренних звезд.
III. Вперед в прошлое.
IV. Управление реальностью.
V. Яблоки падают в небо.

Можно еще порекомендовать несколько книг для продвинутых пользователей:

«чистоПитание» - принципы питания для увеличения жизненной силы и замедления процесса старения.

«кЛИБЕ» - подробней расписано о целях и способах их достижения, а так же о Хлебе, и в чем заключается величайшая иллюзия.

«Проектор отдельной реальности» - инструмент в помощь, если вы давно собираетесь взять свою жизнь в свои руки, но никак не соберетесь.

Остальные книги, представленные на авторском сайте, снимут оставшиеся вопросы.

Вадим Зеланд
[Ссылка]

Архив рассылки

Amaliya · 2017-01-02 10:36:41

С Новым Годом,девочки!

Пусть в этом году исполнятся все ваши желания!

Будьте счастливы и гармоничны со своим миром!

give_rose

Amaliya · 2017-01-02 10:41:32

Последняя история очень поучительна....

Спасибо тебе,Гермионочка,за прилежность

и заботу о ближнем smile give_rose

Это очень ценное качество и оно обязательно

принесет прекрасные плоды в твоей реальности.

Ты - 100% Мана!

Целую тебя.

Hermione · 2017-01-11 14:15:20

Amaliya пишет:

Последняя история очень поучительна....
Спасибо тебе,Гермионочка,за прилежность
и заботу о ближнем
Это очень ценное качество и оно обязательно
принесет прекрасные плоды в твоей реальности.
Ты - 100% Мана!
Целую тебя.

Ой, только сейчас заметила... blush Спасибо! kiss

Amaliya пишет:

С Новым Годом,девочки!
Пусть в этом году исполнятся все ваши желания!
Будьте счастливы и гармоничны со своим миром!

Спасибо, и тебе тоже! yahoo Присоединяюсь! smile И мальчикам тоже счастливого Нового года! biggrin

Hermione · 2017-01-11 14:16:08

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 34_0. Зверюга и компания

Уважаемые Читатели!
Книга «Жрица Итфат», части из которой публикуются в рассылке, разделена на две сюжетные линии: «Тили-Тафти» и «Зверюга и компания». В прошлом году мы остановились на первой. Перед тем как продолжить вторую линию, предлагаю вам несколько отрывков, чтобы освежить в памяти предысторию.

/ За время новогодних каникул к нам присоединилось много новых читателей. Полный архив рассылки здесь /

...

Королева Брунхильда собирала морковку на своем огороде, складывая ее в подол платья, и распевала:

Я королева, а-ля-ля,
Я королева, а-ля-ля!
А вы, мои морковки,
Вы, мои подданные!
Идите уже ко мне,
Мои морковки, а-ля-ля!

Лохматая Зверюга, тем временем, сидел, спрятавшись в ботве, и наблюдал за королевой. У Лохматой Зверюги было такое имя, потому что он и был лохматою зверюгою, а еще потому, что когда он воровал морковку с огорода, королева пускалась за ним в погоню и кричала ему вслед: «Ах ты, зверюга лохматая!»

Вообще-то, Зверюге морковка была не нужна, просто он влюбился в королеву и старался всякими способами привлечь ее внимание. А это было непросто. К тому же, Брунхильда была воинственной особой. Ходили легенды, что завоевать ее сердце сможет лишь тот, кто одержит над ней верх в поединке. Но мало кто на это отваживался, поскольку мечом она владела в совершенстве.

Вот и Зверюга тоже, очень боялся Брунхильду и не знал, как подступиться к ней. Пробовал он дразнить ее, обзывать, исподтишка дергать за юбку, угрожать даже - все тщетно. Брунхильда ему твердила одно:
- Ты, Лохматая Зверюга, должен сразиться со мной.
- А если я победю тебя, - спрашивал Зверюга, - ты меня полюбишь?
- Нет, - отвечала королева.
- Вот видишь! Тогда зачем?

Зверюга почему-то надеялся, что когда-нибудь он разозлит королеву так, что она за ним погонится, поймает его, поколотит, и влюбится вдруг. Не зря же говорят, «бьет, значит любит».

Так вот, выждал Зверюга удобный момент, когда королева нагнулась к земле, и кинул в нее морковкой, угодив прямо в любезное мягкое место.
- Ах ты, зверюга лохматая! - королева в ярости вытряхнула из подола своих подданных и погналась за лишенцем. А тот уже вовсю улепетывал в сторону леса и верещал:
- Брунхильда, я утащу тебя в свою пещеру!

...

Тут Аде в очередной раз пришлось прервать свою проникновенную речь, потому что окружающие вдруг зашептались, переглядываясь:
- Королева! Королева здесь!
На поляну выбежала Брунхильда и, с изумлением оглядевшись по сторонам, остановила свой взгляд на Зверюге.
- Попался?

- Это мы его поймали! - залопотала Подлодка, - Я притворилась, что нечаянно повисла на дереве, стала звать на помощь, кричать, а он бежит, такой лохматый, а я сделала вид, что испугалась, а он на меня, как набросится, а я над ямой, а он туда... и бух! Колоссально!
- Тут дело важности чрезвычайной, Ваше величество, - вступил в разговор Адя, - Наш мир опасности подвержен. Угроза тучами сгустилась, над нашими главами, и увы. Несут ее изгои человечности, их имя - мамотники, и вот, один из вражьей стаи, пред Вашим взором и у Ваших ног, повержен. Дозвольте ж допросить его со всем пристрастием надменным, дабы поведал он, как и зачем, посмели крышкою наш мир накрыть.

...

Итак, уже знакомая нам компания, или «экспедиция крышки», отправилась на поиски края оной, которая, по невыясненным пока причинам, накрыла мир. Как справедливо рассудила королева Брунхильда, для того чтобы выяснить, что это за крышка, необходимо было хотя бы найти ее край.

Процессию возглавлял Адя Зеленый с дубиной на плече. Второй шла Брунхильда, поскольку снисходительно согласилась с предложением Ади быть ее телохранителем. Воинственная королева в подобных услугах, конечно же, не нуждалась, но, зная Адю, решила не вступать с ним в препирательства, которые могли отнять много времени. Следом шагала Оранжевая Корова, сложив пока крылья, чтоб не мешали. За ней семенила Желтая Подлодка в своих оранжевых сапожках. И наконец, колонну замыкал Лохматая Зверюга, который был очень недоволен тем, что оказался не рядом с королевой, но Брунхильда строго посмотрела на него и приказала слушаться, а еще охранять экспедицию с тылу, что тоже было миссией важности чрезвычайной.

...

Шли они, шли, и наконец, пришли. Это был город, в котором громоздились, тесня друг друга, здания всевозможных учреждений. Ни торговых, ни развлекательных центров, ни даже жилых домов нигде не было видно, одни учреждения. На каждом здании висела вывеска из длинных и непонятных аббревиатур, из чего следовало, что собственно названия заведений были еще длинней и непонятней.

Столь плотное скопление различных организаций, которые, несомненно, служили исключительно на пользу общества, свидетельствовало о том, что город был весьма значимым, а его служители - очень важными персонами. Прохожие на улицах встречались редко, зато повсюду сновали автомобили, мчавшиеся куда-то по чрезвычайно срочным делам. Каждый водитель держал в руке сотовый телефон, умудряясь управлять машиной и одновременно вести переговоры, не менее срочные.

Из всего этого можно было заключить, что обитатели города занимались не работой, а какими-то очень важными государственными делами, что, понятно, две большие разницы.

...

- Ну, дорогой, не смотри на меня так! Ты же знаешь, мы желаем тебе только добра! Заметь, не я одна, все мы! Ведь это для твоего же блага! Ты просто очень-очень болен! Говорят, это излечимо, это скоро пройдет! Я, конечно, польщена твоим чувством, но пойми, ты не стоишь даже легкой влюбленности! Да, ты так много для меня сделал, и я тебе так благодарна, так благодарна! Я буду осыпать тебя своими благодарностями! Засыплю по самую макушку! Неужели тебе этого мало? Да, ты хороший человек и верный друг, но у меня даже и в мыслях не было рассматривать тебя в качестве возлюбленного! И не смотри на меня так! Повторяю, ты не стоишь даже мимолетной влюбленности! Говорю это не потому, что хочу тебе сделать больно, а лишь для твоего скорейшего выздоровления! Да, я часто делаю тебе больно. Но ведь я сразу извиняюсь, чего же тебе еще надо? Обещаю, всегда-всегда, делать тебе больно, и сразу извиняться! Ведь это же правильно? Клянусь, я буду очень щедро осыпать тебя своими извинениями и благодарностями! Мне их для тебя совсем не жалко! Как и тебя самого, впрочем. Зато сейчас я скажу тебе одну очень приятную вещь: ты мне очень нравишься! Но любить тебя? О, ничего подобного даже и близко нет! И я совсем не понимаю, почему мой беззаботный флирт давал тебе такую надежду и повод?

...

- Ну ладно, а что вы делаете, если пациент совсем не поддается лечению?
- О, на тот случай у нас имеется особое отделение, «Счастливые похороны».
- И чем же оно занимается, это ваше отделение? - еле сдерживаясь, спросила Брунхильда.
- Тоже, очень гуманными процедурами. Вводится очень хороший, совершенно безболезненный укол, и пациент, наконец, обретает счастье.
- То есть, вы его попросту умерщвляете?
- Ну конечно! Вы сами рассудите, если человек не может найти счастья в этой жизни, зачем его мучить? Наш девиз: милосердие! Мы поступаем очень гуманно со всеми, кто к нам попадает. А кто упрямится и не желает получить от нас помощь, те травятся, топятся, вешаются... Ну не эстетично это, по меньшей мере, согласитесь. А еще с высоток прыгают, асфальт пачкают, в общем, сплошное безобразие. Теперь понимаете, какую гуманную цель мы преследуем, и какую важную миссию выполняем?
- Да, да, вы меня окончательно просветили, - сказала королева, - Совершенно и полностью с вами согласна.
- Вот и ладненько! А заболеете, так милости просим к нам!
- Обязательно!

...

Зверюга погрузился в воспоминания. В одном из недавних своих воплощений он был одиноким пещерным человеком. Точнее, отшельником он стал не сразу, а поначалу жил в первобытном племени, которое промышляло охотой и собирательством. Племя разделялось на людей и женщин. Женщины не считались полноценными и полноправными. Люди так решили, потому что были сильнее женщин. Но решили не сразу, а постепенно, по мере того как им в голову приходили мысли, что случалось нечасто.

Сначала женщины тоже были людьми. Но потом люди обратили внимание, что женщины красивее их. Люди смотрели на них, смотрели, и пришла им в голову мысль: «А чего они такие красивые? А мы что, хуже?» И тогда они сказали женщинам:
- Снимайте новую одежду. Будете донашивать старые лохмотья.
- Почему? - возразили женщины, - Это несправедливо, мы не хотим!
- А мы вас побьем, - ответили люди.
- Ладно, мы согласны, мы поняли.
Но люди их все равно побили, чтобы те хорошо поняли.

И стали женщины одеваться в обноски. Но лохмотья обнажали красивые руки, и ноги, и спину, и грудь. И женщины вызывали у людей желание. Люди смотрели на них, смотрели, и пришла им в голову мысль: «А почему мы хотим их сильнее, чем они нас? Мы что, хуже? Или мы что, не можем с собой совладать? Или мы порочные, что ли?» И тогда они сказали женщинам:
- Вы похотливые. Вы блудливые. Прикройте свои тела нечестивые. Все прикройте и не показывайте. Будете показывать только когда мы разрешим.
- Почему вы все решаете, и разрешаете или не разрешаете? - возразили женщины.
- Потому что мы сильнее, - ответили люди.
- А мы тогда вам себя не дадим.
- Если будете послушными, мы подарим вам украшения.
- А если мы не послушаемся?
- Мы вас побьем.
- Ладно, мы согласны, мы поняли, - сказали женщины.
Но люди их все равно побили, чтобы те хорошо поняли.

Так они и жили. Люди думали, что они такие умные, что старались все сами решать. Но их решения не всегда венчались успехом. Женщины во многом были мудрее. Люди смотрели на них, смотрели, и пришла им в голову мысль: «А они что, разве умнее нас? Или мы что, разве глупее их?» И тогда они сказали женщинам:
- Вы глупые.
- Почему вы так считаете? - спросили женщины.
- Потому что мы умные.
- И мы тоже умные.
- Нет, вы глупые. Мы лишаем вас права голоса.
- Это несправедливо!
- Ваше мнение больше не имеет значения.
- Но это несправедливо, неправильно!
- А мы тогда вас побьем.
- Ладно, мы согласны, мы поняли, - сказали женщины.
Но люди их все равно побили, чтобы те хорошо поняли.

Так они и жили. Работы было много. Свободного времени почти не оставалось. Все трудились на равных и получали поровну, и люди, и женщины. Люди смотрели на них, смотрели, и пришла им в голову мысль: «А почему они наравне с нами? Они что, не хуже нас, что ли?» И тогда люди сказали женщинам:
- Мы будем только ходить на охоту, а вы будете делать все остальное: строить жилища, готовить еду, растить детей, выделывать шкуры, мастерить, шить одежду, и все остальное хозяйство вести.
- Почему? - удивились женщины.
- Потому что охота интереснее, проще и легче, - ответили люди, - Потому что нам так удобно.
- Но как же так?! Вы что, лучше нас?
- Да, мы лучше.
- А если мы не станем, а если мы не будем?
- А мы тогда вас побьем.
- Ладно, мы согласны, мы поняли, - сказали женщины.
Но люди их все равно побили, чтобы те хорошо поняли.

Так они и жили. Люди только охотились, а женщины готовили еду и делали все остальное. Если охота выдавалась неудачной и еды не хватало, женщины не ели, ели только люди. Люди думали: «Ведь это же мы приносим добычу. Значит, мы важнее, и так правильно». И свободного времени у них появилось много. Они важно сидели на совете людей и принимали важные решения. И так, люди смотрели на себя, смотрели, и пришла им в голову мысль: «Мы очень важные». И тогда они сказали женщинам:
- Мы важные персоны. Мы люди.
- А мы кто? А мы какие? - спросили женщины.
- Вы неважные и неполноценные. Вы не люди.
И женщины не стали возражать, потому что знали, что иначе их побьют. Но их все равно побили.

Так они и жили. Зверюга смотрел на все это, смотрел, и сказал людям:
- Вы неправы. Это неправильно. Так нельзя.
- Ты не такой как мы, - удивились люди, и стали все вместе на него смотреть.
- Нет, это вы не такие как я.
- Мы тебя прогоняем.
- Нет, это я от вас ухожу, - сказал Зверюга и ушел жить один в свою пещеру.

...

Зверюгина пещера была уютной, хорошей. Вход в нее, в укромном месте у подножия горы, был замаскирован порослью кустарника, густой, непроходимой. Чтобы пробраться туда, требовалось проползти на четвереньках через лазейку, секретную, одному лишь Зверюге известную.

Бывало, проходивший мимо человек доисторический, малограмотный, или зверь, совсем дикий, останавливался возле поросли и принимался пялиться на кусты, тупо соображая: «Там что-то есть? Нет. Может, что-нибудь интересное? Нет. Может, какой-нибудь корм? Нет. Ну и чего я здесь стою? Я тупой, что ли?» И шел себе дальше.

...

И вот, было Зверюге грустно и одиноко. И решил Зверюга, что нужна ему женщина. А зачем она ему нужна? Он рассуждал так. На женщину можно смотреть. Смотреть как она ходит, лежит, сидит. Смотреть как она ест, как она моется, расчесывается, прихорашивается. Смотреть как она копошится с домашними делами. Смотреть как она на тебя смотрит. Это же так интересно, на нее смотреть. Вот сейчас, кругом одно и то же, смотреть не на что. Даже огонь костра, на который можно смотреть бесконечно, и тот приелся. А вот появится женщина, на нее смотреть не надоест никогда. Если конечно и она тоже на тебя смотреть будет.

А еще женщину можно трогать. Трогать ее за волосы, за плечи, за грудь. Гладить ее спину, ее руки, ноги. Обхватывать сзади и держать, не пускать. Или обхватывать спереди и прижимать к себе крепко. Трогать и гладить ее можно всю, во всех местах. Женщина, она приятная, потому что у нее нежная кожа, и все места округлые, пухлые, мягкие. Так рассуждал Зверюга.

А еще он думал, что о женщине приятно заботиться. Кормить ее, одевать ее, гулять с ней. Защищать от хищных зверей и липких людей. Приносить ей добычу. Смешить ее. Тормошить ее. Играть с ней. Выводить ее из себя и смотреть, как она злится, и сразу успокаивать ее, и утешать, и развлекать, по-всякому, потом можно придумать как.

И решил Зверюга, что ему нужно добыть женщину. А как ее добыть? Очевидно, украсть, или выкрасть, или похитить, как угодно. Поймать ее и притащить в свою пещеру. Понятно, что она будет визжать и вырываться, поэтому надо держать ее крепко и тащить к себе. Все просто.

...

Зверюга снял птицу с вертела и принялся кормить свою женщину. Он отрезал самые вкусные кусочки и протягивал ей, она брала и ела. Сам Зверюга пока не ел. Главное, что она ела, и на него смотрела. Ему это очень нравилось, и он не мог налюбоваться. Он спросил ее:
- Почему ты не спрашиваешь, почему я не ем?
- Почему ты не ешь, мой господин? - спросила она.
- Потому что мне нравится смотреть, как ты ешь.

Зверюге очень нравилось смотреть, как ест женщина. Потому что, если женщина ест, значит, все хорошо. Это очень много значит. Потому что, если женщина ест, это означает, что на данный момент есть еда, есть кров, и все спокойно и благополучно.

Накормившись вдосталь, дикая дева устроилась полулежа на мягких шкурах и принялась следить за тем, что делает ее господин. Зверюга и сам тоже покормился, а после решил сработать мягкую подушечку для своей женщины, из перьев птицы, чтоб не пропадали, и чтоб женщине было уютно спать.

У Зверюги были отрезки тщательно выделанной кожи, он взял их, раскроил как надо, взял так же костяную иглу и нитки из тонких жилок, и сшил отрезки кожи так, что получилась наволочка. Он набил ее перьями. Хватило на хорошую подушку, птица была большая, и перьев и пуха много. Потом наволочку зашил, и получилась подушечка мягкая, хорошая. Зверюга для своей женщины старался, весь вечер возился. Справившись, он поразмял подушечку, повзбивал, и дал ей:
- Возьми, это тебе.
Она, ни слова не говоря, взяла подушечку, и довольная, прижала к животу.

Настало время сна. Зверюга потушил факелы, подбросил толстых дров в очаг и улегся на лежанку. Его женщина уклалась рядом с ним. Это ему тоже очень нравилось. Теперь он не один, рядом лежит его женщина и смотрит на него. Он сказал ей:
- Положи подушку под голову, будет удобней.
Но она обняла подушечку, прижав ее к груди, и так лежала, глядя на него. «Дикая», - подумал он, а вслух сказал:
- Ладно, как хочешь.

Зверюга заботливо укрыл свою женщину самой лучшей, самой уютной шкурой, а сам накрылся другой, чуть поплоше. Едва лишь он это сделал, а дева уже засопела, уснув довольная и успокоенная. Он осторожно погладил ее волосы, и еще долго лежал и смотрел на нее, и слушал как она сопит, и чему-то про себя улыбался, а потом и сам уснул.

...

Зверюга отправился на поиски дикого зверя, пушистого, из шкуры которого можно было сшить одежду для женщины. Дикий зверь, пушистый, обитал на деревьях, охотясь на птиц. Это был достаточно крупный зверь, с очень красивой мягкой шкуркой, но и опасный очень. Сильно царапался и больно кусался. И добыть его было трудно. Топором зверя не взять, копьем не достать, только из лука подстрелить разве что, изловчиться, да и то сложно, уж очень подвижный зверь.

Как обычно, искать поживу долго не пришлось. Охота же вообще превратилась в одну стремительную схватку. Зверюга снова наткнулся на глупую птицу, уже другую, конечно. Глупая птица стояла под деревом, задрав голову кверху, лапы расставив, а крылья растопоршив, и кричала: «Кли-кли-кли!» И чего, и зачем кричала? А наверху, на ветке, дикий зверь качался, пушистый. Качался он, качался, а потом прыгнул на птицу, да разом свернул ей шею. Зверюга быстро прицелился из лука и попал зверю дикому, пушистому, прямо в голову, куда и целился, чтобы шкуру не портить. В тот же миг на Зверюгу вдруг набросился невесть откуда взявшийся другой зверь дикий, пушистый, с лапами когтистыми. Зверюга мгновенно выхватил нож и полоснул зверя по горлу, но тот все же успел его сильно подрать когтями.

«Надо же», - подумал Зверюга, стоя над своими трофеями, - «Тот зверь, второй, наверно женщину свою пытался защитить, и вместе с ней смерть принял. А птица глупая, какая! Будто нарочно смерти ищет. Переродиться, может, хочет побыстрей?»

Зверюга, как всегда, отдал почести своей добыче: «Вы, звери дикие, были зверями пушистыми, а станете людьми благородными, справедливыми. Будете женщин своих защищать и добычу им приносить. А ты, птица лесная, была птицею глупой, неразумной, а станешь ты умной и мудрой. Стань той, кем сама бы хотела».

Зверюга снял шкуры со зверей, взвалил их на плечи, а птицу за лапы взял, и зашагал обратно, в свою пещеру, к своей женщине. Ему повезло, вместо одного зверя он добыл двух, да еще птицу в придачу, вкусную. Единственной досадной неприятностью были глубокие царапины, что зверь оставил. Зверюга по дороге нарвал травы целебной, чтобы раны потом заживить.

Дева встретила его в пещере и с интересом разглядывала добычу. На царапины внимания не обратила. Не обратила особого внимания и тогда, когда Зверюга залечивал свои раны, накладывая на них мазь из растертой травы. Что ж, как и прежде, он быстро справился и с приготовлением ужина, и со своими проблемами. Он снова кормил свою женщину и смотрел, как она ест.

Когда подошло время ко сну, они легли, и она опять заснула легко и засопела блаженно. А он опять лежал и смотрел на нее, и улыбался себе, и слушал как она сопит, и даже потрогал тихонько за плечи и грудь, совсем тихонечко, чтоб не проснулась. Женщина украшала его жизнь, остальное было неважно.

...

Зверюга всю ночь не мог заснуть, а все ворочался и думал. Наутро он покормил ее и сказал ей:
- Я не могу так больше. Отведу тебя обратно в стойбище. Собирайся.
- Почему, мой господин? - удивилась дева, - Я не хочу.
- Ты меня любишь? - спросил он ее.
- Да, мой господин.
- Врешь. Ты любишь то, что я имею, и что даю тебе.
- Но мой господин, мне хорошо с тобой!
- Конечно, тебе хорошо, потому что я о тебе забочусь. Но я не могу жить с той, которой я безразличен. А ты скорей полюбишь того, кто тебя бьет. Идем.

Она расплакалась. Однако Зверюга принял решение и был непреклонен. Он вручил ей подушечку и мягко подтолкнул к выходу.

Через лес они шли молча. Дева брела, опустив голову и прижав подушечку к животу, время от времени всхлипывая. Зверюга был мрачнее тучи. Он понимал, что поступает жестоко и как-то очень нехорошо. Он делал то, отчего и ему, и ей теперь плохо, очень плохо. Но он не знал другого выхода. Ему было больно, очень больно. Но еще больнее быть с ней и чувствовать ее безразличие.

Зверюга довел ее до того места, откуда уже виднелось стойбище племени, и дальше она побрела сама. А он, развернувшись, пошел, нехотя, медленным шагом, обратно в свою пещеру, где уже не было его женщины. Вот, была она у него, а теперь ее нет. Ему стало буквально физически плохо, но он иначе не мог, или не умел. Единственное оправдание он видел в том, что она не приложила ни малейших усилий, чтоб хотя бы притвориться и сделать вид, что он хоть что-то для нее значит. Но она даже не пыталась.

Жаль только, думал он, люди все у нее отберут, и украшения, и подушечку, и курточку, и штанишки. Жалко ее. Ладно, сама виновата. Но в чем она перед ним виновата? В том, что не притворилась, что любит его? А почему она должна была притворяться? И почему она должна была его любить? Только потому, что он для нее что-то сделал? Но разве влюбляются почему-то или за что-то?

...

Дальше события развивались настолько стремительно, что докторица с медбратьями, остолбенев, не успели и пошевельнуться. Да и вся наша команда замерла от изумления. Зверюга у всех на глазах вдруг трансформировал свой облик, подобно тому как бывает в кино. Но то в кино. В реальности же смотрелось совсем нереально. Лохматое чудовище, в считанные мгновенья, превратилось в миловидного юношу с каштановыми волосами до плеч, одетого в черный бархатный костюм с золотыми пуговицами и белоснежной рубашкой.

Из всех присутствующих один Зверюга не успел заметить своего превращения. От того, что он увидел за дверцей скорой помощи, у него похолодело в груди. Там сидела его женщина! Нет, едва ли это могла быть она, та самая, ведь сколько тысячелетий минуло с тех пор. Но ведь и он тоже себя помнит оттуда, из того времени. И ведь он тоже здесь, хоть и в другом обличье. Могло ли случиться такое, что это была действительно она? И неужели не только он был наказан, но и она, каким-то непостижимым образом, очутилась здесь, и с той же проблемой?

Раздумывать и разбираться было некогда. Зверюга, или точнее его новый «релиз», схватил женщину, взвалил ее на плечо, и как прежде, побежал что было сил, прочь...

Продолжение следует

Вадим Зеланд

Изменено Hermione (2017-01-11 14:17:26)

Hermione · 2017-01-21 07:06:19

34. Кошиса

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 34. Кошиса

Зверюга бежал что есть сил, петляя в узких городских улочках, чтоб запутать следы и скрыться от погони. Он вновь, как прежде, тащил на плече свою женщину, которая каким-то непостижимым образом оказалась здесь, в нынешней эпохе. Только теперь его женщина была одета не в шкуры, а в цивильное платье. Сам Зверюга тоже разительно отличался, как от своего былого, пещерного обличья, так и от недавнего, звериного.

Сейчас это был красивый юноша с каштановыми волосами до плеч, одетый в черный бархатный сюртук с крупными золотыми пуговицами, такие же брюки, и белоснежную рубашку с пышным жабо. От прежнего его облика остались лишь большие грустные глаза и никак не вяжущиеся с интеллигентным костюмом лохматые мокасины. Да еще нечто неуловимое, но узнаваемое в лице оставалось, благодаря чему знавшие его могли бы безошибочно определить, что это он, Зверюга.

Зверюга не знал, куда он тащит свою женщину, но точно знал, почему. Потому что, если женщине угрожает опасность, и если эту опасность невозможно устранить, значит, надо хватать женщину, и тащить ее тащить, подальше от этой опасности. Тем более что в этот раз его женщина не брыкалась и не орала, как тогда на весь лес. Напротив, сейчас она издавала негромкие, и можно сказать довольные звуки, напоминающие кошачье мурлыканье.

«Странно, чего это она мурчит?» - подумал Зверюга. Только он об этом подумал, как женщина вдруг издала, опять же, не человеческий возглас, а громкое и протяжное «Ма-а-а-а-у-у-у!»

И тут Зверюга к своему чрезвычайному удивлению обнаружил, что несет не женщину, а большущую кошку, размером с хорошую пантеру.

Да, это было нечто. Но чему уж тут удивляться, если он сам еще несколько минут назад был Лохматой Зверюгой. Зверюга-юноша продолжал бежать со своей ношей, не останавливаясь.

В тот же момент, видимо, услышав реликтовый зов, со всех закоулков, со всех подъездов и подворотен, выскочили-выбежали коты и кошки, какие только имелись в округе, и пустились все вместе вдогонку за беглецами, отчаянно мяукая всяко-разно на свой лад.

И так, вся кошачья орава неслась по улице, пополняясь по ходу новыми членами, и не уставая вопить «Мяу-мяу!» Большая же кошка на плечах у Зверюги, в свою очередь, вторила им «Мау-мау!»

И сколько бы так продолжалось, и чем бы закончилось, неизвестно, только Зверюга-юноша, забежав в небольшой сквер, опустил, наконец, свою кошку на землю, встряхнулся, и превратился вдруг назад, в Зверюгу Лохматую. Все кошки, все коты, собравшиеся вокруг, все замерли от неожиданности. А Зверюга на них, как заревет: «Р-р-р-р-а-а-а-у-у-у!»

Все кошки, все коты, тут же все разбежались в разные стороны с воплями «Мяу-мяу!» А большая кошка, усевшись на землю, обернув вокруг себя хвост, и расплывшись в кошачьей улыбке, удовлетворенно промурлыкала: «Мур-р-р-ма-а-а-у!»

*

Тем временем докторица с медбратьями, а так же команда «экспедиции», вышли из состояния оцепенения лишь когда похититель уже скрылся за углом.
- Это что такое-е-е-е! - завизжала докторица.
- Полундра! - закричала Желтая Подлодка.
- Караул! - закричала Оранжевая Корова.
- Рота подъем! Тревога! Тревога! - закричал Адя Зеленый.
- В машину! Живо! - скомандовала докторица, - За ними!

Медбратья замычали и завалились в карету скорой помощи.
- Догоните-догоните их! - кричал Адя, подложив свою дубину под заднее колесо.
- Излечите-излечите их! - кричала Подлодка, зацепившись якорем за бордюр, а руками за машину сзади.
- В погоню за кровавым маньяком! - кричала Корова, прыгая перед машиной.
- В погоню за изуверским садистом! - кричал Адя, размахивая руками, - Быстрее, что же вы стоите!

Только воительница Брунхильда сохраняла спокойствие, оглядываясь по сторонам и к чему-то прислушиваясь. Скорая, между тем, буксовала, не трогаясь с места.
- Так, это что здесь происходит? - докторица и медбратья вывалились из машины чтобы осмотреться. Подлодка быстро отскочила в сторону, а Адя засунул руки в брюки.
- Ой, парадоксальное открытие! - воскликнул он, - У вас под колесом имеет место быть коряга неизвестного происхождения. Так вот что препятствует успешному продвижению наискорейшей помощи!

- Этот террорист, из вашей шайки! И вы, похоже, с ним заодно! - сказала докторица, обводя всю компанию пристальным взглядом.
Один из медбратьев вытащил дубину из под колеса, а другой снял с пояса наручники.
- Ну что вы! - молвил Адя, - Мы до крайности заинтересованы в торжестве закона над всякого рода проявлениями неправомерных инициатив, а так же в повальном выздоровлении всех подотчетных членов общества.
- Вы мне зубы не заговаривайте! - выкрикнула докторица, - Ну-ка выкладывайте, что это за субъект, и с какой целью он похитил нашу больную?

- Достопочтеннейшая коллега, - ответствовал Адя, - Как уже было нами заявлено, мы имеем честь являться сотрудниками Красного креста и полумесяца, а точнее, практикантами-измышлителями... э-э-э, точнее, исследователями, практикующимися в изыскании и исследовании всевозможных средств и методов излечения всевозможных болезней. Какими мотивами руководствовался наш сотоварищ, нам самим неведомо, мы сами теряемся в бредовой тьме догадок и инсинуаций. Но одним из разумно компетентных предположений могло бы быть следующее.

- Этот ваш измышлитель, опасный любовный маньяк! - в нетерпении закричала докторица, - А вы все, его сообщники, или хуже того, вы целая банда любовных маньяков!
- Простите, коллега, за несправедливым обвинением в наш благопристойный адрес, вы позволили себе упомянуть незнакомый нам медицинский детерминант. Нельзя ли просветить нас, в чем заключается глубокомысленный смысл термина «любовный маньяк»? Или быть может, вы имели в виду «эротический мечтатель», или «амурный изыскатель», или «романтический домогатель»?
- Домогатели нас не интересуют. Наш профиль, любовный недуг. А любовная мания, это наиопаснейшая форма заболевания. Да вы, милейший, мне опять зубы заговариваете!

- Ни милейшим образом! Никоим, то есть, образом. Мы просто хотим разобраться...
- Так, все, у меня нет времени тут с вами лясы точить!
- Но я еще не высказал свое знаменательное предположение по поводу мотивов скоропалительного поступка нашего товарища. А предположение сие, состоит в следующем.
- Короче!
- Если коротко, то вещественный смысл предположения заключается вот в чем. Наш товарищ вовсе не патетический обожатель, замышляющий осуществить над пациенткой любовь, а слишком рьяный естествоиспытатель, который, поддавшись своему непомерному рвению, измыслил отнять у вас, так сказать, пальму первенства в успешном излечении больной, посредством метода ее похищения, и тем самым введения в стрессовое состояние, отчего больная, по его строго научной гипотезе, должна была скоропостижно выздороветь, и...

- А вот мы сейчас вашего испытателя-изыскателя поймаем, и тогда разберемся, - прервала проникновенную речь докторица, - Все! В машину, поехали! - скомандовала она медбратьям.
- Так мы же только за! - подала голос Брунхильда, прежде шепнув что-то на ухо Корове, - Будем активно содействовать!
- Да-да, окажем многостороннее и непомерное пособничество! - подтвердил Адя.
- Я буду лететь и указывать направление, - предложила Корова, расправив крылья, - Мне сверху видней, куда они подевались.
- Ладно, запускайте вашего дрона, - согласилась докторица, - поедем за ним.

Карета скорой взревела мотором, включила мигалку, и со страшной сиреной рванула в ту сторону, где скрылся похититель. А Корова поднялась в воздух, чтобы направить погоню по ложному следу.

*

Зверюга стоял и смотрел на большую кошку, а кошка сидела и смотрела на него. Породы она была такой. Черная, с белыми носочками на лапах, гладкошерстная, но с роскошным пушистым хвостом рыжего цвета с белыми вкраплениями. Такого же рыжего с белым цвета были и уши. В общем, незаурядная, но красивая кошка.

Смотрели они друг на друга, смотрели, а потом не сговариваясь, разом приняли человеческий облик. Зверюга снова стал юношей, а в кошке он опять увидел свою женщину. Вся эта череда превращений, похоже, их обоих нисколько не удивила.
- Это ты? - спросил он.
- Я, - ответила она.
- Ты меня узнала?
- Да, мой господин.

- Как ты здесь? Что ты здесь?
- Не знаю. Я здесь. Вот так. А ты, мой господин? Ты как?
- Я тоже не знаю. Ты помнишь?
- Помню.
- Я всю жизнь жалел, и до сих пор жалею, что так нехорошо тогда поступил.
- Ничего, мой господин. Я сама виновата. И я наказана.
- Я тоже наказан. Меня никто не любит. А ты как наказана?
- Меня все любят, и все бросают.

Они немного помолчали.
- Ты превращаешься? - спросил Зверюга, - Когда? Как?
- Когда страдаю или перестаю страдать, - ответила женщина, - Когда меня бросают, превращаюсь в женщину. А когда кто-то подбирает, в кошку. Но в обычном состоянии у меня вот какой вид.

Она тут же на глазах у Зверюги преобразилась в нечто среднее между женщиной и кошкой. Теперь она была одета в черную меховую курточку с рукавчиками до середины предплечий и такие же штанишки до колен. Одеяние, очень схожее с тем, что сшил для нее Зверюга, еще тогда, в пещере. Голову украшала густая копна черных волос, на ногах белые сапожки, а на руках белые перчатки. Лицо симпатичное, но в чертах явно проглядывалось что-то от кошачьей породы. Кроме того, сзади торчал немного приподнятый кверху роскошный пушистый хвост ярко рыжего с белым цвета, и такие же ушки на макушке. В остальном внешний облик был вполне человеческий, а в общем целом, шикарный.

*

В таком виде, сидящими на лавке, Зверюгу-юношу и женщину-кошку обнаружили Брунхильда, Адя и Подлодка. Они прибежали, запыхавшись, и молча с удивлением разглядывали парочку, пока не отдышались. Сирена сумасшедшей скорой завывала где-то вдалеке, из чего можно было заключить, что Корова успешно дезориентировала погоню.

- Наконец-то, мы вас нашли, - прервала молчание Брунхильда. Королева не отрывала глаз от Зверюги, явно заинтригованная его новым обличьем.
- Я был категорически прав, впрочем, как и всегда, утверждая, что нам следует держать курс на это безбожно отъявленное кошачье мяуканье, - вымолвил Адя.
- Это прямо какой-то карнавальный маскарад! - воскликнула Подлодка, - Или маскарадный карнавал?

- Зверюга, может представишь нас? - обратилась к нему Брунхильда.
- Моя женщина, - указал на нее Зверюга, вставая с лавки, - Была когда-то. А это мои друзья, - сказал он ей, - Королева Брунхильда, Адя Зеленый, Желтая Подлодка.
- Ты забыл добавить моя королева, - заметила Брунхильда, ревниво покосившись на женщину, - Да ты ли это сам?
- Да, моя королева, это я. Мой облик изменился. Не знаю, почему. Так уже не раз бывало.

- А кто же ты, о чудо из чудес? - молвил Адя, обращаясь к женщине.
- Я Кошиса, - ответила та, поднявшись.
- Она тоже превращается, - объяснился за нее Зверюга.
- Так ты Киса, или ты Кошиса, чудеснейшая из чудесных? - вопросил Адя.
- Совершенно кошевидно, что я и Киса, и Кошиса, - ответила женщина-кошка и прошлась туда-сюда, с удовольствием себя демонстрируя.

- Ах вот как, - обронила королева, - А кем ты была до этого?
- Бывала и женщиной, и кошкой, потом опять женщиной, и опять кошкой, много раз.
- И надо полагать, ты пользуешься всеобщим обожанием? - продолжала интересоваться Брунхильда.
- Не совсем так. Меня сначала любят, а потом бросают.
- И что с тобой случилось? Как ты попала в скорую?
- Меня в очередной раз бросили.
- Кто же тебя бросил?
- Мой Котиша.
- Расскажи нам.

- Он был, такой импозантный, такой усатый, хвостатый, полосатый! Настоящий Котофей! Как он ходил, вальяжно, вокруг меня! Как щекотал мне ушки своим хвостиком! Как терся мордочкой о мою шейку! А еще, он так обольстительно мурлыкал! И я, кошеверчивая, прельстилась.
Жили мы с ним кошелюбно и кошеладно, но потом он все чаще стал от меня убегать. Связался с какими-то котобандистами и стал промышлять котобандой. А за ним стали охотиться котоможенники, чтобы посадить его в котолашку. Тогда он скрылся в котокомбы и уже редко оттуда показывался. Последний раз он ко мне заявился, собрал все свои котовещи и сказал, что у нас разкошелад и разкошевод, потому что я не выгляжу.

- Как это, ты не выглядишь? - спросила Подлодка.
- Вот и я говорю: как это я не выгляжу? Вы сами посмотрите, ведь я выгляжу?
Кошиса прошлась по кругу, красуясь и водя руками, как передними лапками.
- О да, ты выглядишь! - сказала Подлодка.
- Вот! Совершенно кошевидно, что я выгляжу. А он меня бросил! Представляете, какое кошеломство!

- А ты не пробовала его гладить по шерстке и говорить ему: «Котиша, не ходи в котокомбы, простудишься»? - эта фраза была произнесена откуда-то сверху, и в тот же момент Корова шлепнулась на землю.
- Ух, еле удалось от них оторваться и скрыться! Я тут услышала конец вашего разговора и зависла наверху, не хотела прерывать.
- Ой, а вы кто, простите? - удивилась Кошиса.
- Это наша Оранжевая Корова, - сказал Зверюга.
- Она сбивала погоню со следа! - добавила Подлодка.
- Приве-е-е-т! - улыбнулась Корова.

- А почему вы такое спросили? Я Кошиса, здравствуйте, - сказала Кошиса.
- Может я не права, но мне кажется, Кошису бросают, потому что Кошиса склонна думать только о себе, - ответила Корова.
- Нет, вы правы! Как вы угадали? У меня действительно имеется такой недостаток, я излишне кошецентрична, наверное, - сказала Кошиса, поглядев на Зверюгу, - Но я стараюсь исправиться.

*

Между тем вой сирены, до сих пор слышимый лишь издали, стал приближаться.
- Ой, это сумасшедшая скорая! - воскликнула Подлодка, - Что будем делать?
- Надо куда-то спрятаться, - предложила Корова.
- Но мы не можем вечно прятаться, - сказала Брунхильда.
- Это из-за меня у вас проблемы, - сказала Кошиса, - Давайте больше не будем бегать, я сама с ними разберусь.
- Но как? - спросил Зверюга.
- Я уже пришла в форму и смогу за себя постоять.
- Но как? - спросил Адя, - Лично мне больше не удастся заговорить им зубы.

- Я никого в обиду не дам, и сам не дамся! - Зверюга выхватил у Ади дубину.
- Мой друг, сей инструмент последней аргументации, тебе, в твоем изысканном обличье, не к лицу, - заметил Адя.
- Если бы вопрос решался силой, я бы уже давно все решила, - сказала королева, приподняв юбку, под которой обнажился меч, - Но мы не можем себе этого позволить, наживем еще больше проблем.

Не успели они договорить, как из-за угла вынырнула карета скорой и, взвизгнув тормозами, остановилась, не переставая выть сиреной. Из кареты выскочила докторица и уперла руки в бока:
- Так! Попались, измышлители-изыскатели!
- А мы как раз собирались вам сообщить радостную весть, дела пациентов идут на поправку, - сообщил Адя, указав на беглецов, - Ваша помощь настолько скоропостижна и беспощадна, что больные аж прям сами внезапно выздоравливают, от одного лишь благодатного звука вашей сирены.

Докторица прищурилась и надула губы.
- Не утруждайтесь, милейший, в изящной словесности, - она махнула, чтоб отключили сирену, - Больные сами не поправляются, больных лечить надо. Как следует лечить! А ваш зоопарк, так тем более, лечить-залечить! Ну-ка, - она кивнула нарисовавшимся тут же медбратьям, - хватайте этих двоих!

Зверюга с дубиной загородил собой Кошису.
- Ах так! - закричала докторица, - Оказание сопротивления при исполнении! Сейчас вызовем подмогу и всю вашу шайку-лейку оприходуем!

- Минуточку, - Кошиса вышла из-за спины Зверюги, - Ваша кошеловка взята на перо. Ликвидацию запускать?

Докторица внезапно переменилась и побледнела.
- Это что же...? Это зачем же...? - еле выговорила она, запинаясь, - Да вы кто такая будете?
- Я писательница, - ответила Кошиса, - Я вас напишу, и вы исчезнете.

- Писательница...! Она писательница...! - медбратья впервые, но шепотом, подали голос, и спотыкаясь попятились назад.
- Милочка, что же вы сразу не сказали! - докторица быстро сменила тон, - Так вам уже лучше? А мы хотели, а мы думали, как бы вам помочь! А то у вас был такой несчастливый вид!
- Вы полагаете? - безразлично осведомилась Кошиса, играя руками со своим хвостом, - Нет, я абсолютно, всекошечно счастлива.
- Да? Значит, произошла ошибка. Но вы должны нас понять, нас долг обязывает! Мы занимаемся приведением пациентов в счастливое состояние...
- А я занимаюсь сочинением и устранением персонажей. Так мне запускать ликвидацию?
- Нет-нет, что вы! Я вижу, вам действительно лучше! А нам пора, мы очень спешим!

Весь экипаж скорой торопливо погрузился в машину.
- Маниакально вас благодарим! - крикнул им вдогонку Адя.
Докторица окинула его недобрым взглядом и хлопнула дверью. Скорая с визгом сорвалась с места и умчалась прочь.

Продолжение следует

Вадим Зеланд [Ссылка]

Hermione · 2017-02-21 15:01:14

Выпуск N 35. Вы себя знаете?

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 35. Вы себя знаете?

Как только сумасшедшая скорая скрылась из виду, вся компания обступила Кошису и принялась расспрашивать.
- Вынужден признать, что ты, о чудо из чудес, удивила даже меня, давно уж всем и вся удивленного, а потому удивляться переставшего, - изрек Адя.
- Как тебе это удалось? - спросила Корова.
- Что ты сделала? - спросила Подлодка.
- Что ты имела в виду, когда сказала, что занимаешься сочинением и устранением персонажей? - уточнила Брунхильда.

- С тех пор как стала писательницей, - ответила Кошиса, - я убедилась, что описанное в книгах нередко воплощается в действительность. А в здешней действительности, так и подавно, что ни напишешь, почти все сбывается.
- В какой-такой здешней действительности? - спросила Брунхильда.
- А вы разве не здешние? Разве не знаете? - удивилась Кошиса, - Ах, ну о чем я спрашиваю! Кошечно же, вы не отсюда. А откуда вы?

Данный вопрос, как оказалось, привел компанию в замешательство.
- Как это, откуда мы? А откуда мы? - спросила сама себя Подлодка.
- Ну, мы оттуда, откуда мы... - сказала Корова.
- Адя, сформулируй, откуда мы пришли, - Брунхильда была сама в недоумении, но не хотела этого показывать.
- Очевидно, мы оттуда, - сказал Адя, сделав неопределенный жест. Он тоже был в растерянности.
- Мой господин, - обратилась Кошиса к Зверюге, - А ты можешь ответить?

- И да и нет, - сказал Зверюга в задумчивости, - Мы отправились в путь с целью выяснить, что это за крышка над нами нависла. Но как-то странно... Я не могу вспомнить, откуда мы отправились. В голове туман какой-то...
- Похоже, никто из нас не может вспомнить, - сказала Брунхильда, - Наверно это как-то связано с местом, где мы сейчас находимся. Может ты, Кошиса, нам объяснишь?

- Я и сама не совсем понимаю, где нахожусь и как сюда попала, - ответила Кошиса, - Знаю только, что этот мир... он вроде как ненастоящий.
- Как это, не настоящий? - изумились все дружно.
- Ну, он такой, кошеобразный... как бы это объяснить... У меня такое чувство, что я попала в кукольный спектакль. Будто он не существует сам по себе, а его играют. И люди здесь, они будто не настоящие, а подобные куклам.

- В каком смысле, подобные куклам? - спросила Брунхильда.
- В буквальном. Они себя не знают.
- Не знают? Как это? - удивилась Подлодка.
- Вот так, не знают. Их будто водит кто-то. Куклы в театре марионеток тоже себя не знают. Нет, кошечно, они ведут себя как обычные люди, но с ними что-то не так. Они сами себе на уме, однако не вполне вменяемы. Да вы наверно и сами успели заметить.
- О да, - сказал Адя, - заметили кое-что. Кое-какие соображения имеем. Точнее, можно констатировать полное отсутствие соображения с их стороны. И да, они себе на уме, но их можно водить вокруг пальца. Хоть и с трудом иногда.

- Вот именно! - подтвердила Кошиса, - Они невменяемые! Не будь я писательницей, я бы даже затруднилась, как их назвать, но теперь я знаю, это не столько люди, сколько персонажи. Представляете? Как будто их кто-то выдумал, какой-то автор. Кстати, я здесь и своих персонажей повстречала. Это был определенно шокирующий опыт! Потом расскажу.

- Не хочу показаться невежливой, - вставила Корова, - Но Кошиса, тебе не кажется, что и с тобой что-то не так? Ну, самую малость разве что.
- Вы об этом? - Кошиса потрогала свои ушки и хвост.
- Не только. У тебя манера выражаться не совсем обычная. И повадки, извини пожалуйста, интересные, такие.
- Манеры и повадки совершенно кошические, согласна. Но тут уж ничего не поделаешь, такова моя натура.

- Натуры наши оставим в покое, - сказала Брунхильда, - Они у нас у всех, мягко говоря, экзотичные. Лучше объясни подробней, почему эти люди себя не знают? Как это понимать?
- Я же говорю, они как в беспамятстве. Действуют с виду осмысленно, но сами себя не осознают, и не отдают отчета в том, что делают. Словно их водят, как марионеток.
- Это очень странно.
- Не только странно, жутковато даже. Я тут всем задаю этот вопрос: «Вы себя знаете?»
- Зачем?
- Чтобы найти хоть одного вменяемого.
- Ну, и нашла?
- Нет, здесь таких нет. Вы первые.
- А что они отвечают?
- Ничего. Всячески увиливают от прямого ответа. Да еще при этом очень раздражаются и злятся.

- А почему этот вопрос не задаешь нам? - продолжала расспрашивать Брунхильда с видимым беспокойством.
- Но вы же себя знаете? Я сразу почувствовала, что вы не такие, как те. Тем более, мы с моим господином давно знакомы.
- Вот это меня и беспокоит. Если честно, я почему-то не могу ответить на твой вопрос.
- Да вы что! Как это не можете? - Кошиса так и замерла с раскрытым ртом.

- Адя, скажи, ты себя знаешь? - спросила Брунхильда.
- Ваше величество, боюсь сойти за персонажа, но мне тоже, если честно, хочется увильнуть от ответа.
На минуту воцарилось молчание. Адя, прослывший тем, что за словом в карман не лезет, наверно впервые попал впросак.
- Так, значит, уже не я одна. А ты, Подлодка, ты себя знаешь?
- Ну как же я себя не знаю? Конечно я себя знаю!
- И что ты знаешь?
- Я Желтая Подлодка!
- И все?
- Ой, кажется, все... Но как же так?
- А ты, Корова?
- Я уже думаю.

- Постойте-постойте! Сейчас, сейчас вспомню! - Подлодка заметалась, а потом задумалась и замолчала. Корова тоже замерла в оцепенении. И тут произошло очередное превращение, теперь уже с этими двумя особами. Корова у всех на глазах обернулась в миловидную толстушку с рыжими волосами, одетую в оранжевое платье до колен и черные аляповатые туфли. Из остального туалета, на шее и руках у нее выделялись крупные синие бусы. А крыльев и след простыл. Подлодка же преобразилась в легкомысленную с виду блондинку в желтом брючном костюме. Оранжевые сапожки на ней остались прежние. Обе новоиспеченные девушки оглядывали себя в недоумении, как, впрочем, и все остальные. Однако несмотря на кардинальные перемены в их облике, это были все те же, безошибочно узнаваемые Оранжевая Корова и Желтая Подлодка.

- Так, - прервала всеобщее молчание Брунхильда, - Теперь у нас уже четыре оборотня. Поздравляю.
- Ой, это что-то невообразимое со мной! - воскликнула Подлодка, - Ущипните меня!
Адя не замедлил тотчас выполнить просьбу.
- Больно же!
- Сама просила. Так-то лучше смотришься, ей-богу. Кого еще ущипнуть требуется? Пожалуй, меня самого, наверно.
- А я почему-то не очень и удивлена, - сказала Корова, - Мне кажется, я что-то такое про себя знала... или как-то так себя представляла... даже и не знаю.
- Так знаешь, или не знаешь? - спросила ее Брунхильда.
- Нет, пока не могу с уверенностью сказать, что знаю. Прошлое не помню, а настоящее не понимаю.

- А ты, Зверюга, теперь тебя спрашиваю, ты себя знаешь?
- И да и нет, моя королева, - отозвался, наконец, доселе хранивший молчание Зверюга.
- Мы от тебя это уже слышали. Что означает твое «и да и нет»?
- В моей жизни было много превращений, я все их помню, но сейчас себя чувствую будто заново родившимся. Точнее даже, не родившимся, а появившимся. Странное ощущение. Вроде знаю себя, и в то же время не знаю.
- А расскажите, остальные, как вы себя ощущаете? - осведомилась Кошиса.

- Лично я себя ощущаю чистым листом, - сказала королева, - Знаю только, что я королева Брунхильда, но больше ничего о себе не знаю. И не помню момента, когда это произошло, когда перестала знать.
- Вот! И у меня то же самое! - воскликнула Подлодка, - Я будто появилась только здесь и сейчас, и непонятно откуда.
- А я знаю лишь то, что я это я, - сказала Корова, - Но больше, кажется, ничего.

- Итак, - подытожила Брунхильда, - что мы имеем. Кто мы и откуда пришли, не знаем. Но знаем, зачем шли. Наша цель крышка, верно?
- Да, да!
- Мы хотим выяснить, что она такое и почему. А еще, трое из нас испытали превращения. В прежнем облике, если я не ошибаюсь, остались только мы с Адей. Мой меч и остальное, все при мне.

Она потрогала оружие, скрытое под юбкой. На королеве было средневековое платье из грубого полотна, русые волосы заплетены в косицу, а голову венчал плоский золотой обруч. Ну и Адя был все тот же. Зеленый, как Шрэк, и в зеленом же бесформенном балахоне. На вид, точно варвар. С тем лишь отличием, что всегда неизменно ходил в солнцезащитных очках. Подлодка во время похода ругалась с ним: «Сними очки, придурок! Солнце ведь крышкой закрыто!» А он отвечал: «Сияние очей моих, прозрение несущих, ослепит вас, беспомощно во тьме бредущих, что допустить недолжно и не след». «А чего такой балахон дурацкий носишь? Под Ошо косишь?» «Одно могу ответствовать смиренно: общение со мной несет вам просветленья миг волшебный, и честь для вас огромную притом». «Да ну тебя к лешему!»

- А твое красноречие, Адя, при тебе ли осталось? - спросила его Брунхильда.
- Питать надежду смею, Ваше величество.
- Вот и ладно. Остается главный вопрос: как нам вернуть обратно то, чего мы о себе не знаем?
- А ведь я вас знаю! - заявила Кошиса.
- Как? Откуда?
- Я вас читала. Вы, Ваше величество, живая легенда. Корова и Подлодка тоже известные персонажи. Ну а с моим господином мы знакомы с начала времен. Одного лишь уважаемого Адю не имела чести знать до сих пор.
- Это потому что моя слава скромно следует за мной, а не впереди меня, - констатировал Адя.

- Так выходит, что, мы тоже ненастоящие? - спросила Брунхильда.
- Нет, совершенно кошевидно, что вы настоящие! - ответила Кошиса.
- Но ведь по-твоему получается, мы персонажи?
- Вы настоящие, потому что способны задаваться вопросом, а так же осознаете себя собой. То есть, можете сказать, что «я это я». Значит, вы не персонажи, а личности.
- А по поводу здешних персонажей, ты помнится сказала, что напишешь их, и они исчезнут. Как это происходит?
- Да просто, когда создаешь их образы в книге, они материализуются. А когда по какому-либо сюжету списываешь со счетов, они ликвидируются, уходят со сцены действа. Вот такая здесь кошевительность.

- Ничегошеньки себе! - воскликнула Подлодка, - А нас тоже можешь списать со счетов?
- Ой, как вы могли такое подумать! Я очень кошелюбно к вам расположена. Напротив, я бы очень хотела вас попросить принять меня в свою компанию. Меня тоже беспокоит крышка.
- А почему ты не можешь просто написать о том, что крышка исчезла? - спросила Корова.
- Уже пробовала, не получается. С реальностью все намного сложнее. Так возьмете меня с собой?

- Конечно, мы такую Кису, такую Кошису, с собой возьмем. Будешь нашей Кисой-Кошисой, - сказал Адя.
- Адя, с каких это пор ты здесь распоряжаешься? - возразила Брунхильда.
- Ваше величество, я весь смиренно к вашим услугам.
- Моя королева, - вступил в разговор Зверюга, - я тоже прошу тебя.
- И я! - сказала Корова.
- И я! - сказала Подлодка.

Королева была в раздумье.
- Я правда, вам пригожусь! - продолжала Кошиса, - Могу быть вашей кошеведчицей, например.
- Кем-кем? - спросила Брунхильда.
- Могу заниматься кошенажем, участвовать в кошеведовательных операциях. Все могу выкошеведать, и даже укокошить кого, если надо.
- Как это, укокошить? - рассмеялась Брунхильда.
- Ну это, извините, облапошить, ошарашить, заговорить, или голову вскружить.
- Не сомневаюсь, что ты это умеешь. Главное, чтобы это не было направлено против нас, особенно касательно того что называется «вскружить голову», - сказала Брунхильда, покосившись на Зверюгу.
- Ну что вы, это исключено! Мой господин меня знает, я в общем-то безобидна. Я даже к ликвидации своих персонажей прибегаю только в самом крайнем случае, а о чужих и речи нет, профессиональная этика не позволяет. Не говоря уж о людях.

- Так каково твое решение, моя королева? - спросил Зверюга.
- Да, мы возьмем с собой Кошису, - сказала королева.
- Ура! - закричала Корова.
- Ура-ура! - закричала Подлодка.
- Добро пожаловать в нашу команду, - сказал Адя.
- Спасибо вам! - обрадовалась Кошиса, - Это просто кошевательно! Только вы меня не бросайте, ладно?
- Не бросим, - заверил ее Зверюга.

- Теперь, нам следует подумать о наших дальнейших действиях, - сказала Брунхильда.
- Осмелюсь предложить, Ваше величество, если позволите, - молвил Адя.
- Что?
- Не мешало бы подкрепиться, для начала.
- Я знаю здесь недалеко кафе, - сказала Кошиса.
- Веди нас.

И они отправились вслед за Кошисой.

Продолжение следует

Вадим Зеланд

Hermione · 2017-03-09 15:08:54

36. Сюрреальность

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 36. Сюрреальность

Кошиса, во главе процессии, двигалась кошачьей походкой, покачивая хвостом и водя «передними лапками». Зверюга пристроился рядом с ней.
- Значит, вот ты какая стала? Ты сильно изменилась с тех пор.
- Да и ты тоже, мой господин.
- Мне несколько неловко, от того что было, и что сейчас.
- Мне тоже, мой господин.
- Однако со мной ты разговариваешь, как прежде, немногословно и в своей манере.
- Для тебя, мой господин, я и осталась прежней.
- И все же, мы теперь другие. Много пережили оба, наверное.
- Да, и нам есть что рассказать друг другу.
- Еще будет время.

- Корова, а как же ты теперь, без крыльев? - спросила Подлодка, - Ой, а можно ли тебя так называть? Как-то не вяжется, с твоим нынешним обликом.
- А с твоим, разве вяжется? - ответила Корова, - Ты Подлодка, или кто?
- Я да, я Подлодка!
- Ну вот и я Корова. А как мы еще можем друг друга называть, если даже сами себя не знаем? А насчет крыльев, мне почему-то кажется, что я еще смогу превратиться обратно. Пока не знаю как, но смогу.
- И мне тоже так кажется. Хорошо бы научиться это делать по желанию.

- А ты, Зверюга, - спросила Брунхильда, - не думаешь ли снова обернуться Лохматою Зверюгою?
- А тебе бы этого хотелось, моя королева?
- Нет, оставайся таким.
- Значит, как прикажешь, моя королева.
- Оставайся-оставайся! - закричала Подлодка.
- Мы и не предполагали, что Зверюга может быть таким, собой, привлекательным, - добавила Корова.
- Да и вы тоже ничего себе стали. Хотя и раньше были ничего.
- О! Вот это «ничего» из уст нашего немногословного друга звучит как изысканный комплимент, - сказал Адя.
- Спасибо-спасибо! - кокетливо отозвались Корова с Подлодкой.

- А он и раньше был ничего, - вставила Кошиса, - Еще тогда, когда мой господин был в своем первом обличье, когда в мы пещере жили. А я, мой господин, я была ничего тогда?
- Да, Кошиса, - ответил Зверюга в своей скупой манере.
- А сейчас? А сейчас? - продолжала допытываться Кошиса.
- Да, Кошиса. Только зачем ты называешь меня «мой господин»?
- А я не могу иначе! А я привыкла! Это такой вот у меня, кошизм.

Что подразумевалось под словом «кошизм», друзья не совсем поняли, но это было неважно, потому что они уже подошли к заведению с вывеской «Кафе». Внутри сидела немногочисленная, но разношерстная публика. Посетители одновременно и как-то подозрительно уставились на нашу компанию, некоторое время их разглядывая, как это обычно бывает в устоявшейся среде, где все друг друга знают, но через минуту принялись за свои дела: кто за еду, кто за питье, вместе с тем эпизодически поглядывая на новоприбывших и о чем-то меж собой перешептываясь.

Наша компания нашла свободный стол с достаточным количеством стульев и уселась в ожидании, стараясь не слишком усердно крутить головами, чтобы в свою очередь, ненавязчиво разглядеть обстановку и остальных посетителей. Ничего особо примечательного в глаза не бросалось, но все же, и в людях, и окружении присутствовала некая странность, или так скажем, несвойственность. В чем именно эта несвойственность заключалась, наши друзья сформулировать не успели, поскольку пауза продлилась недолго. К их столу уже направлялась не очень дружелюбная с виду официантка.

Одета она была в синюю униформу с белым передником, на котором большими буквами был выведен вопрос: «Что еще?» Одной рукой она несла записную книжку, а другой вела за собой цаплю, держа ее за клюв. Цапле, в таком положении, ничего не оставалось как покорно следовать за ведущей, торопливо перебирая лапками.

Представ в таком виде у стола, официантка небрежно бросила:
- Зволитэ? *
- Сударыня, мы не зволим, а изволим откушать, или иначе выражаясь, отобедать, - сказал Адя.
*(Хорв. što izvolite - «чего изволите», в беглом произношении «зволитэ».)
- Вот я и спрашиваю, пока вежливо: зволитэ?
- Мау! Пока? - удивились гости.

Тут к их столу подскочил чудаковатого вида джентльмен в латиноамериканской накидке, видимо подслушавший разговор, хотя джентльмен не должен бы, и встрял:
- А я вам больше скажу! Если вы бывали в Гондурасе, так там вообще не церемонятся!
Но официантка отмахнулась от него книжкой, как от назойливой мухи, и тот удалился.
- Ладно, - сказала Кошиса, - Мне, пожалуйста, коше без кошеина.
- Хо-хо! - воскликнул Адя, - А мне тогда алкоголь без алкоголина.
- А мне молоко без милкивэя, - пошутила Корова.
- А мне воду без водолея, - подхватила Подлодка.

- Так, - ответила официантка, - Кофе мы не подаем, остальные напитки тоже.
- Как же вы не подаете кофе? - удивилась Кошиса, - Ведь вы же называетесь «Кафе»?
- Вот именно, - парировала официантка, - Если бы мы назывались «Кофе», то кофе бы и подавали. А так, вы можете выйти наружу и по слогам прочитать, там написано: «Ка-фе».
- Что же у вас есть? Кафе? - спросила Кошиса.
- Такого напитка не существует, к вашему сведению, - отповедала официантка, - Можем предложить наш фирменный коктейль.
- А что он из себя представляет?

Тут к их столу подскочила очередная особа - всклоченная дама с длинным боа из перьев, которая в экзальтации принялась восклицать:
- Это божественный, божественный напиток! Я его обожаю! Безумно! Безумно!
Но официантка раздраженно замахала на нее книжкой, и той пришлось ретироваться.
- Так вы будете заказывать?
- Уважаемая, - сказал Адя, - э-э-э, простите, как вас...
- Я стэвардэсса, - надменно ответила официантка.
- Ага... ладно, мы, так сказать, рискнем заказать то, что вы предлагаете.

- Так, - сказала стэвардэсса, - записываю.
Она достала из кармана карандаш, вложила его в клюв цапли, зажала его рукой и принялась старательно выводить в книжке: «Коктейль». Птица жалобно попискивала, но сопротивляться не смела. Наши гости в изумленном молчании наблюдали за изощренной процедурой. Наконец, Адя решился задать вопрос:
- Сударыня... э-э-э, уважаемая стэвардэсса, зачем же вы птичку мучаете?
- Так положено, - резко ответила та, а затем указала жестом на свой передник.
- Что? - поднял брови Адя, от удивления даже сняв очки.
- Здесь вопрос, который мне надоело постоянно и непрестанно задавать. Сами читайте.

Наши гости за столом уже готовы были все воскликнуть от возмущения, но Адя прервал их, взяв инициативу на себя:
- Уважаемая, мы хотели бы прежде ознакомиться с меню, с вашего позволения.
- Меню у нас нет. Не держим.
- То есть как это? А как же мы будем делать заказ?
- Вы либо делаете заказ, либо нет. А для особых пожеланий имеются отдельные прейскуранты.
- Для каких-таких особых пожеланий?
- Они у вас появятся. Тогда и узнаете.
- Ладно, давайте, повторюсь, пока рискнем с коктейлем.

Официантка молча развернулась и направилась к бару, волоча за собой птицу. Только лишь она отошла, как к столу подскочил моложавый старичок в спортивном костюме и загомонил:
- А вы ребята рисковые! Я это сразу понял! Нам с вами нужно устроить забег! Непременно!
- Какой еще забег? - спросил Адя, отвечая за всех, поскольку остальные не знали, что и сказать.
- Соревновательный! Состязательный! Очень бодрый забег! Можно с препятствиями! С препятствиями даже лучше! Это отменно мобилизует! Непременно! Непременно!
- А я вам больше скажу! - присоединился уже известный джентльмен, - Вам обязательно следует посетить Гондурас! Вы не бывали в Гондурасе? Это очень бодрящая страна! Можем туда отправиться сейчас же! Немедленно!
- Но сначала устроим забег! Непременно! Очень бодрый забег! - не унимался старичок.
- Да погодите вы! - включилась дама с боа, - Они сперва должны отведать наш коктейль! Он умопомрачительный! Безумно! Безумно!

Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта какофония, но тут королева встала, окинула приставалок грозным взглядом и, не говоря ни слова, властным жестом указала им убираться прочь. Что они и сделали немедля, не уставая между тем твердить свое: «Безумно! Безумно! Гондурас! Устроим забег!» Но усевшись, наконец, за свои столики, они кое-как угомонились.

Тем временем, любезнейшая стэвардэсса не заставила себя долго ждать. В одной руке она принесла поднос, на котором стояли шесть высоких стаканов, а другой рукой по-прежнему держала за клюв злосчастную цаплю. Расставив стаканы, она принялась поигрывать подносом, не отпуская птицу.

Стаканы были наполнены зеленоватой жидкостью, в них, как положено, торчали соломинки, какие-то зонтики, дольки... Однако наряду с привычными такого рода деталями, в коктейль был включен один, мягко говоря, неожиданный атрибут, повергший всю нашу компанию в шок.

В стаканах, уцепившись за край передними лапками, сидели живые лягушки. Они то и дело разевали ротики, будто хотели что-то сказать. Наша команда только сейчас обратила внимание, что в стаканах за остальными столиками была та же картина.
- Позвольте, - спросил, еле сдерживаясь, Адя, - а это еще зачем?!
- У лягушек лапки как ласты, - ответила официантка, - ими удобно размешивать коктейль.
- Размешивать лапками лягушек?! - воскликнул Адя, находясь в крайней степени удивления, хотя хвалился, что его ничем не удивишь, - Но не проще ли принести ложки? Это, конечно, милые земноводные, но у них мягкие, неудобные лапки, и они ведь живые!
- А вы что, хотели вареных? Варите сами своих лягушек!
- Но позвольте, а стоит ли его размешивать? И как вы это себе представляете?

С соседних столиков уже порвались было вскочить старые знакомые, чтобы услужить ценными советами, но королева остановила их резким жестом.
- Коктейль перед употреблением необходимо размешать, - отрезала официантка, - Таковы правила заведения. Посетители обязаны это знать. Хотя, для вас я готова пойти на снисхождение, коли вы приезжие, что сразу видно, - сказала она, несколько смягчившись.
- О, умаляем вас, снизойдите! - молвил Адя, не решаясь на более пространную тираду, дабы не вызвать очередного раздражения.
- Нет ничего проще. Вы что, не видите, стол сервирован зубочистками. Нужно пощекотать зубочисткой брюшко лягушки, та начнет сучить лапками, и сама размешает коктейль.
- Очаровательно! Прелестно! - воскликнул Адя.

Остальные члены команды предпочитали помалкивать, однако их душевное состояние выдавалось весьма выразительной мимикой. Королева, вся вне себя от возмущения, уже готова была встать и уйти, но Корова прошептала ей:
- Ваше величество, давайте еще немного потерпим. Интересно, что будет дальше.

- Уважаемая стэвардэсса, - продолжил Адя, - а нельзя ли осведомиться, что еще мы можем заказать?
- Так-то лучше. Начинаете усваивать уроки, - снисходительно ответила официантка, указав на свой передник, - Вы можете сделать заказ.
- А что именно? Что конкретно?
- Повторяю, вы либо делаете заказ, либо нет. А есть будете то, что сами захотите.
- Но как мы можем захотеть, если не знаем, что предлагается?
- Так вы делаете заказ или нет? - официантка опять начала терять терпение.
- Мау. Делаем, - решилась ответить за всех Кошиса.
- Тогда записываю.

Официантка привычным движением достала из кармана карандаш и, зажав его в клюве цапли, принялась выводить в книжке слово «Заказ».
- Еще только один вопрос, если позволите, - сказал Адя.
- Ну?
- А зачем такая сложная процедура записи? Причем здесь птица?
- Прямо кошевательство какое-то! - не выдержала Кошиса.
- А потому что, нефиг ей, птице, задаром кормиться. Птица тоже должна трудиться.
- Вы крайне заблуждаетесь, уважаемая. Птица вам ничего не должна. Вы ее отпустите, и она сама себя прокормит, - заметил Адя.
- Вот и особые пожелания пошли, - оживилась официантка, - Так вы настаиваете на том, чтобы я ее отпустила?
- Вынужден признать, что настаиваю.
- Пожалуйста. Платите по прейскуранту, и цапель будет свободен.

Официантка положила на стол какой-то листок и ткнула пальцем в цифру.
- В самом деле? - в очередной раз удивился Адя, - Что ж...
Он достал из кармана бумажник, отсчитал требуемую сумму и вручил официантке. Та взяла деньги, и наконец, отпустила птицу. Цапля раскрыла клювик, но не решалась двинуться с места.
- Вот, возьми, птичка, лягушечку, - Адя достал из своего стакана лягушку и вложил ее в раскрытый клюв, - Ты свободна!
Птица проглотила лягушку, растопоршила крылья и спешно побежала к выходу, благо что дверь была распахнута.
- Если будут еще особые пожелания, милости просим, - сказала официантка и отправилась выполнять неведомый заказ.

Оставшись наедине, наши друзья вздохнули с облегчением.
- Браво, Адя! - воскликнула Подлодка.
- Благородный поступок, - сказал Зверюга.
- Я бы и не додумалась, - сказала Корова.
- Особые пожелания, значит? Это они таким образом деньги у клиентов выкошачивают! - воскликнула Кошиса.
- То ли еще будет, - предположил Адя.
- Кошиса, а ты разве не бывала здесь раньше? - спросила Брунхильда, - Ты ведь говорила, что знаешь это кафе?
- Я знала, что оно есть, но не была ни разу.

К коктейлям друзья не притронулись, но и ждать им опять же долго не пришлось. Официантка вернулась с пустыми столовыми приборами, разложила их на столе и приняла выжидательную позу.
- Будут еще какие-то особые пожелания?
- Пока нет, любезнейшая, - сказал Адя, - Мы лишь пребываем в томительном ожидании нашего заказа.
- Он перед вами.
- Как это? Но ведь здесь пустые тарелки?
- Заказ выполнен. Чего же вы еще хотите?
- Да просто, хотим поесть, с вашего позволения.
- Ну так приступайте.
- Как? Есть пустоту?
- Говорю же вам, приступайте!

Адя, уже устав удивляться, взял в руки вилку и нож, и лишь ради эксперимента прикоснулся к тарелке. На ней тут же самообразовался большой кусок мяса, любимое блюдо Ади. Он отрезал кусочек, попробовал, проглотил, снял очки и обвел всех многозначительным взглядом. Остальные, последовав его примеру, получили на своих тарелках уже свои блюда, кто что хотел. От комментариев благоразумно воздержались и принялись за еду. Официантка же, закатив глаза к потолку, (едва лишь не покрутив пальцем у виска), молча развернулась и удалилась.

- Ну и дела, - только и нашелся что сказать Адя, когда трапеза была закончена, - Однако не мешало бы и попить чего-нибудь.
- Не думаешь ли испробовать фирменного коктейля? - иронично спросила его Подлодка, - Они ведь ничего другого не подают.
- Нет, хочу проверить одно свое предположение.
Он подозвал официантку.
- Уважаемая, а нельзя ли попросить шесть пустых стаканов?

Та хмыкнула, отошла и вернулась с подносом. Не говоря ни слова, она расставила стаканы перед гостями и встала подбоченясь. Адя взял стакан и попытался осторожно пригубить. Стакан тут же наполнился каким-то напитком, который Адя с удовольствием выпил до дна. Остальные, уже привычным делом, последовали его примеру.
- Благодарствуем, - сказал Адя.
- Очень вам спасибо! - добавила Подлодка.
- А теперь счет, пожалуйста, - сказала Брунхильда.

Официантка принесла счет, а королева расплатилась, не поскупившись даже на чаевые. На этот раз, казалось бы, все обошлось без сюрпризов, и оставалось только встать из-за стола и уйти. Но Кошиса всех остановила жестом лапки и задала официантке свой коронный вопрос:
- Скажите, а вы себя знаете?
- Что вы хотите этим сказать? - ответила та, насторожившись.
- Как вам кажется, это вы играете чью-то роль, или кто-то, на месте вас, играет вашу?
- Похоже, вы намереваетесь меня оскорбить?
- Да нет же! Мы просто хотим узнать: вы, это действительно вы?

- Нет, я вижу, вы хотите меня оскорбить.
- Не имеем ни малейшего желания, уважаемая, - включился Адя, - Мы просто любопытствуем, исключительно из глубочайшего почтения к вам.
- А я тоже не имею ничего против оскорблений. Пожалуйста, это относится к особым пожеланиям. Мы вообще стараемся выполнять все пожелания клиентов. Вот прейскурант, можете ознакомиться.

Гости с любопытством взглянули на список всевозможных ругательств, против каждого из которых стояла своя цена.
- Только должна вам сообщить, что за мою ответную грубость вам так же придется платить. Это входит в сферу наших услуг, все строго по прейскуранту.
- Да нет же, уважаемая стэвардэсса, - пояснила Кошиса, - мы очень кошевательно к вам относимся и вовсе не собираемся с вами ссориться! Вы можете просто сказать: «Я это я»?
- Данного оскорбления нет в списке, но я сейчас добавлю, - ответила официантка, с решимостью взяв карандаш.
- Да нет же, нет, это не оскорбление! У нас такая игра. Вот сейчас каждый из нас произнесет «Я это я», а потом вы, вот и все!

Официантка еще больше насторожилась, но ей не дали опомниться, и каждый из наших друзей по очереди стал говорить: «Я это я». Однако только лишь круг завершился, как произошло нечто невероятное. Официантка, не успев открыть рот, замерла на пол движении. Ее лицо и руки покрылись восковым налетом, и она буквально превратилась в свою восковую фигуру.

Друзья, в ужасе, и сами остолбенели. Оправившись от оцепенения, они огляделись по сторонам. Повсюду наблюдалась одна и та же неподвижная картина. Люди, а точнее сказать, их манекены, поскольку лица у всех были безжизненно восковые, находились в неестественно застывших позах, будто их застал внезапный стоп-кадр.

Для всей команды это был шок почище прежних. Они в растерянности ходили от столика к столику, осторожно трогая манекенов.
- Эй!
Но от тех не было никакой реакции. Ситуация на улице была аналогичной: застывшие машины и прохожие. Все вокруг замерло в безжизненной сцене. Во всем этом мире живыми оставались только наши друзья.

Продолжение следует

Вадим Зеланд [Ссылка]

Hermione · 2017-03-27 09:46:06

37. Сумасшедший писатель

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 37. Сумасшедший писатель

- Ой что творится, ой что творится! Ой что происходит, ой что происходит? - восклицала Подлодка.
- Кто-нибудь видел нечто подобное? - спросила Корова.
- За все мои жизни ничего похожего не встречал, - ответил Зверюга.
- Мау! Я же говорила, что этот мир ненастоящий! И люди здесь ненастоящие, будто кукольные! - отозвалась Кошиса.
- Но ведь они только что были настоящими, хоть и странными, - сказал Адя, - И еда в моем животе заявляет, что она вполне себе натуральная.
- Кошиса, мне кажется, это ты своим вопросом их укокошила, как и обещала - заметила Брунхильда.
- Это не я, а мы их укокошили! - возразила Кошиса, - Вспомните, как это произошло: мы все поочередно сказали «Я это я», и сразу после этого они окошенели.

- Окошенели - мягко сказано, - отметил Адя, - Они, скорее, трансформировались в манекены, в свои точные восковые копии.
- Да, вопрос Кошисы «Вы себя знаете?» здесь не причем, - вступился за свою подругу Зверюга, - Вслед за ним ничего не последовало, кроме разве что недоумения со стороны официантки. Она, кажется, не поняла его смысла. И в том числе не поняла, что означает «Я это я».
- О! Мой друг, я впервые слышу от тебя столь подробное объяснение, - сказал Адя, - И в твоих словах, где-то, где-то, не знаю где, кроется ключ к разгадке.
- Вот! - воскликнула Кошиса, - Почему они не понимают, когда их об этом спрашивают, и почему не могут произнести элементарную фразу: «Я это я»?

- Но Кошиса, - сказала Брунхильда, - ты задала еще один вопрос, который официантку совсем в тупик загнал, и смысл которого даже до меня дошел не сразу. Помнишь? «Как вам кажется, это вы играете чью-то роль, или кто-то, на месте вас, играет вашу?» Что ты имела в виду?
- Я же говорила, еще в самом начале, что все эти люди мне напоминают марионеток, будто это не они себя ведут, а кто-то или что-то их водит.
- Вопрос действительно интересный, философский даже, - сказал Адя, - Возможно, если мы найдем на него ответ, то узнаем, что это за люди, и что здесь вообще происходит. Но если рассудить, данный вопрос вполне уместно задать любому реальному человеку.
- Адя, а если бы тебе задали такой вопрос? - спросила Подлодка.
- О, я бы очень крепко задумался. И не уверен, что вообще смог бы на него ответить.

- А ты, Кошиса, не считаешь себя марионеткой? - спросила Брунхильда, - Нет, я не хочу тебя обидеть, конечно ты не такая, ты настоящая. Просто мне непонятно, почему ты здесь? Как сюда попала? Откуда?
- Не знаю, не помню. Ведь и вы тоже не знаете и не помните, как здесь очутились.
- На философию и воспоминания у нас нет времени, - сказала Корова, - Факт в том, что все замерло в момент, когда мы все по кругу произнесли «Я это я».
- Но вот почему? - воскликнула Подлодка, - Что именно произошло? Ой, смотрите, что это?

Подлодка в это время стояла позади фигуры официантки и первой обратила внимание, что у той из затылка выходит какое-то сплетение, похожее на косицу. Сплетение светилось белым сиянием, но довольно тусклым, а потому и не сразу было замечено. Подлодка потрогала косицу, та оказалась неосязаемой. По всей видимости, сплетение имело энергетическую природу. Но еще более удивительным было то, что косица, заканчиваясь где-то между лопаток, переходила в тонкий синий луч света, который уходил вертикально вниз, не оставляя светового пятна, а как бы пронизывая пол. На руке синий луч так же не давал отблеска, беспрепятственно проникая сквозь ладонь.

Друзья принялись обследовать остальных манекенов. У всех была одна и та же картина: косица, переходящая в синий луч. Потом они оглядели друг друга. У самих ничего подобного не наблюдалось, если не считать настоящей косицы у королевы.

- Как мы могли сразу такого не заметить? - удивилась Корова.
- Мы были зачарованы их неподвижностью и восковым обликом, на остальное внимания не хватило, - ответил Адя.
- То есть, вы хотите сказать, что эти светящиеся штучки у них появились лишь когда они стали манекенами? - спросила Подлодка.
- Мау! Даю хвост на отсечение: пока они были живые, у них ничего такого не было, - сказала Кошиса, - Я бы обязательно увидела. Уж эта стэвардэсса вертелась вокруг нас и так и этак. Не могли не заметить.

- Так. И что это может значить? - спросила Брунхильда.
- У меня даже предположений нет, моя королева, - ответил Зверюга.
- Их даже у меня нет, - сказал Адя, не нашедши более что сказать.
- И что будем делать? - спросила Подлодка.
- Пойдем, пройдемся по городу, понаблюдаем, - сказала королева.

Они вышли наружу и отправились вдоль по улице. Дома и все окружающие предметы имели обычный вид. С тем лишь отличием, что листья деревьев висели ни шелохнувшись. Не было ни дуновения ветра, ни какого-либо другого движения, только мертвая тишина вокруг. У встречавшихся по дороге «прохожих» манекенов присутствовали те же атрибуты: светящаяся косица и синий луч, уходящий в землю.

Однако спустя некоторое время на их пути появился еще один более чем странный объект. Это был прямоугольник, или точнее сказать конструкт, обведенный черной полосой шириной с полметра. Стороны прямоугольника простирались насколько хватало взора: по земле, по небу и во всю ширь. Полоса, собственно, была не черной полосой, а просто пустотой, которая прорезала все, что попадалось на ее пути. На земле - бездонная яма, на небе - зияющая чернота, по бокам - аналогично. Казалось, кусок пространства, включая все, что туда попадало, был тотально вырезан и выброшен в никуда.

Наши друзья пытались вглядываться в пустоту в земле, стараясь из предосторожности не пересекать границу ни рукой, ни головой, но ничего не смогли там разглядеть. Адя даже попробовал бросить туда камушек, но тот просто канул без звука. Обсуждать было нечего, поскольку, когда разум сталкивается с вещами, стоящими вне всяких понятий, ему действительно нечего сказать, и вся наша команда пребывала в тревожном молчании. Зверюга первым отважился, осторожно, сначала протянуть ветку сквозь пустоту. С веткой ничего не случилось. Тогда он решился перепрыгнуть пропасть, благо что она была неширока, и оказался на той стороне. Остальные, хоть и с боязнью, но последовали за ним.

Обернувшись назад, все вздохнули с облегчением. Оглядев конструкт еще раз внимательней, они обнаружили одну любопытную деталь. Пустота, разрезавшая ближайшее здание, не съедала всю его часть целиком, а сохраняла фрагменты по обе стороны так, что их можно было точно совместить. Оказывается, пространство внутри конструкта не выбрасывалось, а разрывалось. Но данный феномен тоже ничего не объяснял, и сам объект от этого, менее странным не становился.

Что ж, друзья двинулись дальше. И тут до их слуха донесся какой-то шум и крики. Они немедля направились в ту сторону. Пройдя квартал, они оказались на небольшой площади. С краю располагался книжный магазин, а на самой площади метались люди. Живые.

Одни забегали в магазин и вскорости выскакивали оттуда с книгой в руках. Другие носились по площади, пытаясь увернуться от одного весьма одиозного на вид преследователя. Это был взъерошенный и чем-то взбешенный молодой человек с кипой книг в руках. Он гонялся за беглецами и страшно кричал:
- Я вас всех на-пи-шу-у-у! Не смейте читать мои книги! Я вам не разрешаю! Я скуплю весь тираж!

Догнав одну из своих жертв, он с трудом, но вырывал у нее книгу. Однако жертва не унималась и с визгом снова бежала в магазин. На появление нашей компании никто внимания не обратил, и беготня с криками и визгами продолжалась неустанно. Между тем, среди этой кутерьмы тут и там стояли неподвижные манекены. И было совершенно непонятно, почему одни люди живые, а другие нет.

- Мау! Я его узнала! - воскликнула Кошиса, - Это мой персонаж!
- Твой персонаж? - удивились остальные.
- Ну да, из моей книги. Это писатель, он ненормальный, а это его читатели.
- Уже кое-что проясняется, - сказал Адя, - Так вот почему они живые! Точнее, пока можно только констатировать, что твои персонажи живы, поскольку они твои, и поскольку ты тоже жива.
- Выходит так. Все остальные здешние персонажи - не мои, и потому они манекены. Хотя, все равно непонятно, почему.
- Кошиса, давай тогда попробуй разобраться со своим писателем, - предложила Брунхильда, - Что он такое тут вытворяет?

Вся команда подбежала к безумцу и окружила его.
- Молодой человек, можно вас, на минуточку, только спросить? - обратилась к нему Кошиса.
- Вы читатели?
- Нет-нет, ни в коем случае.
- Тогда слушаю, говорите, только быстрей.
- Скажите пожалуйста, а о чем вы пишете?
- О том, как устроена реальность.
- И как же она устроена?
- А я что, знаю?
- Как же вы пишете книгу о том, чего сами не знаете?
- Она сама пишется, я только по клавиатуре стучу. Еще вопросы есть? Мне некогда! Мне очень и очень некогда! - писатель уже явно терял терпение.

- Но позвольте-позвольте еще минуточку! - продолжала Кошиса, - А почему вы запрещаете своим читателям читать ваши книги?
- А чтоб они, заразы, не узнали, как устроена реальность. Потому что, если узнают, им уже все будет неинтересно. Больше не захотят читать.
- Но вы же им и так читать не даете!
- Потому и не даю, чтоб не переставали хотеть.
- Да, очень своеобразный, я бы сказал, парадоксальный у вас подход к писательскому делу, - включился в беседу Адя, - А можно нам взглянуть на вашу книгу? Мы ведь не читатели.
- Можно. Только я вам не дам. А ну стой! - сумасшедший писатель вдруг сорвался с места и погнался за девицей, только что выбежавшей из магазина.

Догнав, он вцепился в ее книгу и стал вырывать. Та упорно сопротивлялась и визжала. Но тут к ним подскочил Зверюга.
- Погодите, милейший, нельзя так обращаться с девушкой, - Зверюга сам выхватил книгу и быстро ее пролистал. Там были одни пустые страницы.
- Но здесь же ничего нет! - удивился Зверюга, - Здесь вообще пусто!
- Так ведь они, твари, даже с чистого листа умудряются что-то узнавать! - выкрикнул писатель, - Вот я и стараюсь давать информации по минимуму!
- Но меньше уже и некуда!
- Вот и славно. А теперь не мешайте, - писатель собрался было пуститься в очередную погоню, однако наша команда его плотно окружила.

- Ваше величество, - шепнула Корова Брунхильде, - а вы обратили внимание, что у живых не видно косицы с лучом?
- Да, - ответила королева, - но у наших прежних живых знакомых тоже не было заметно. По этому поводу, хочу у него спросить кое-что.
- Уважаемый, - обратилась она к писателю, - а вам не кажется странным, что здесь одновременно одни люди живые и двигаются, а другие стоят неподвижно, как манекены?
- Какие-такие манекены? - буркнул тот.
- Ну вот же, смотрите, - Брунхильда указала на ближайший манекен, - Вы можете это объяснить?
- Объяснить, что?
- Почему он стоит и не двигается?
- Кто он? Где стоит?
- Да вот же, - королева подвела его вплотную к манекену, - А вот там еще один, и еще.
- Чего вы меня морочите? Не вижу я никаких манекенов! - писатель был в искреннем недоумении.

- Та-а-а-к, - теперь уже королева пришла в недоумение, - Кошиса, - обратилась она к ней, - вопрос задавать будешь?
- Можно. Только не укокошить бы.
- Посмотрим. Все равно от него проку никакого.
- Кошеладно. Скажите, вы себя знаете? - спросила Кошиса уже малость обомлевшего писателя.
- А как же! Никто не знает меня лучше меня самого! - самонадеянно заявил тот.
- То есть, вы это вы?
- Вопрос не понял.
- Вы можете сказать, что «Я это я»?
- Вопрос не понял, - писатель уже был явно озадачен.

- Смотрите, у нас такая игра. Вот мы сейчас все по очереди скажем «Я это я», а затем вы, вот и все.
- Вопрос не понял, - заладил свое писатель, но команда уже начала произносить «заклинание» по кругу. Как только круг замкнулся, Кошиса обратилась к писателю:
- А теперь ваша очередь. Вы это вы?
- Вопрос не по... - писатель, не успев договорить, задергался и замер, тут же покрывшись воском. То же самое произошло с его читателями, до сих пор еще бегавшими в округе, но внезапно замершими, как в стоп-кадре. И теперь уже у всех проявились косицы с лучами.

- Ну вот, и этих укокошили, - сокрушилась Кошиса.
- Ничего страшного, - сказала королева, - Я почему-то уверена, что все это временно. Отомрут еще. Тем более, от этих живых мы бы тоже ничего не добились.
- А какое хоть название у книги? - осведомился Адя, - Ну-ка, посмотрим. «Серфинг Трансреальности». И что бы это значило?
- Теперь уже не узнаем, - сказала Корова, - Страницы ведь пустые.
- Нет, ну я не могу! Все это, просто окошительно! - воскликнула Кошиса, - Выше моего понимания!
- И моего воображения, - добавил Зверюга.
- И моего погружения, - добавила Подлодка, и тут же задала свой любимый вопрос, - Что будем делать?
- Пойдем дальше, - сказала королева.

И они двинулись вперед по той же улице, поскольку куда-либо сворачивать не было смысла. Но и дальнейшие события развивались не лучшим образом. Вскоре они опять натолкнулись на черный конструкт. Ну, теперь уже смелее перескочили через пустоту и продолжили движение. По дороге им время от времени попадались застывшие манекены, причем с некоторыми из них, ко всеобщему удивлению, они уже ранее встречались. Однако следующий сюрприз оказался еще удивительней. Друзья пришли к тому же самому Кафе, несмотря на то, что двигались только прямо, никуда не сворачивая.

Что ж, ничего не оставалось, как зайти туда снова. То, что они там увидели, опять повергло их в состояние легкого шока. Обстановка оставалась неизменной, и манекены все те же, вот только позы их были явно другие. Незначительно, но все же заметно поменялись. Не задавая более друг другу лишних вопросов, компания поторопилась на выход и в очередной раз направилась по той же улице, в том же направлении что и раньше.

Ускорив шаг от нетерпения и любопытства, они уже в третий раз прошли конструкт, и снова оказались на площади у книжного магазина. Только теперь, вместо прежней беготни, площадь была заполнена уже знакомыми манекенами во главе с сумасшедшим писателем. Позы у всех опять же были явно иными.

- Я что-то не вклеиваюсь, - сказал Адя, - Может они медленно двигаются, а мы не замечаем? Давайте понаблюдаем.
Вся команда присела на лавку и принялась внимательно приглядываться к манекенам. Но те не обнаруживали ни малейших движений. Друзья, уже довольно приунывшие и уставшие, долго сидели молча. Наконец, Адя подал голос.

- Меня терзает одна жутковатая догадка. Она слишком невероятна, однако другого объяснения у меня нет.
- Не пугай! - воскликнула Подлодка, - И так жуть сплошная!
- Давай, выкладывай! - сказала Корова, - Что еще может быть невероятней того, что мы здесь видели?
- Знаете, где мы находимся?
- Ну где же? Где?
- В кинокартине.
- В какой еще кинокартине? Как это? Почему? - наперебой загалдели все, кроме королевы, которая, по своему обыкновению, сохраняла хладнокровное спокойствие.

- Точнее, на киноленте, которая остановилась, - продолжил Адя, - Вы когда-нибудь видели киноленту? Она состоит из отдельных кадров. Кадры разделены пустыми полосками. В каждом последующем кадре происходят, хоть и незначительные, но изменения. Так вот, наша кинолента остановилась, и все ее персонажи замерли. А мы тут гуляем живьем. Теперь понятно?

Остальные члены команды так и обомлели с раскрытыми ртами. Одна лишь королева сказала:
- Ты прав. Непостижимо, но так и есть.
- А как же писатель с его питомцами? - спросила Корова, - Почему они двигались в кадре?
- Это уже сложнее объяснить, - сказал Адя, - Вероятно, одно кино может существовать внутри другого. Но это не столь важно. Догадываетесь теперь, какой вопрос действительно важен?
- Какой же? Какой?
- Как снова запустить эту ленту.

Продолжение следует

Вадим Зеланд

Жуча · 2017-03-28 01:51:26

Кошевительное дело! Народ как-то умудряется "с чистого листа" всё узнавать. А тут иногда читаешь-читаешь много слов и букв... а в голове по-прежнему чистый лист. biggrin biggrin biggrin

Hermione · 2017-04-14 05:23:23

38. Метаморфозы

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 38. Метаморфозы

Судя по тому, что с нашими героями происходят вещи невероятные или даже невозможные, может казаться, что вся эта история вымышлена. Однако это совсем не так. Во-первых, разум не способен такое придумать. А во-вторых, где вы видели, чтобы герои какого-нибудь фантастического произведения удивлялись тому, что с ними происходит, и сами называли происходящее невероятным?

На самом деле здесь повествуется о реальности в незнакомом обличье. Или точнее, о непознанной стороне реальности. Невероятное - вовсе не значит невозможное. И даже невозможное - едва ли невозможно категорически и бесспорно.

Человек слишком мало осведомлен об окружающем его мире, чтобы авторитетно заявлять, что в принципе возможно, а что нет. Нас окружает весьма странный и очень неохотно поддающийся познанию мир, если отвлечься от привычных стереотипов. Ведь что мы знаем о Вселенной? Совсем немного.

Наблюдаемая Вселенная простирается на 12 миллиардов световых лет. Это космологический горизонт. За ним ничего не видно. А что дальше? Предположительно, оставшаяся часть Вселенной, которая не поддается наблюдению.

Вселенная, насколько во всяком случае известно, родилась 14 миллиардов лет назад. Это абсолютное прошлое относительно текущей точки наблюдения. Если конечно теорию Большого взрыва, «с чего все началось», считать правильной.

Значит, за пределами космологического горизонта простирается невидимое глазу множество галактик еще на пару миллиардов световых лет. Но что, все-таки, дальше? Бесконечная пустота? Что-то не верится, особенно с учетом того, что наблюдателю открывается лишь мизерная часть реальности. В оставшейся части по-прежнему - бесконечная неизвестность.

Число всех песчинок на Земле меньше, чем число звезд во Вселенной. А атомов в одной песчинке больше, чем всех звезд. Внутри песчинки - целая вселенная атомов. А сколько вселенных внутри атома - и не счесть, потому что внутрь можно двигаться так же бесконечно долго, как и наружу.

После всего этого, что может знать разум о Вселенной, или скажем так, о действительности? Тем более что действительность - это не более чем один из аспектов реальности. Реальность в общем целом включает в себя все что было, что есть, и что могло бы быть. Первое и третье, условно говоря, относится к метареальности. Второе к действительности. Но в чем принципиальное различие между тем и другим?

Наши герои до сих пор так и не смогли определить, чем отличается мир сновидений от явленного мира. Пока что «невозможное» творится с ними в метареальности. Но кто осмелится однозначно утверждать, что в действительности подобное не может иметь места? «Возможно или невозможно» - это лишь с точки зрения разума. А вот «реально или нереально» - это уже совсем другое дело, к разуму отношения не имеющее.

...

Жрица Итфат и дива Матильда, после того как мы их оставили уснувшими в мегалите, очнулись в каком-то другом пространстве и в мягко говоря невозможном для себя состоянии.
- Тили, это что, твое сновидение?! - воскликнула Итфат.
- Что-что? Не поняла... - спросонья ответила Матильда.
- Мы в твоем сновидении, спрашиваю? О чем ты думала, когда засыпала?
- Не помню. А где мы?
- Лично я в тарелке. А ты где? Что ты видишь?
- Ой, кажется, я тоже в тарелке. Фати! Что происходит?

- А то, что ты законченная лакомка, вот что!
- Почему?
- Потому что мне такое в голову не могло прийти. Ты хоть соображаешь, кто мы?
- А кто мы? - продолжала лепетать Матильда, еще не совсем проснувшись.
- Я халва!
- Ты с ума сошла!
- А ты? На себя посмотри!
- У-ля-ля, Фати! Я коржик!

В видимой области пространства и в самом деле стоял стол, освещенный откуда-то сверху. На столе стояли две тарелки, в одной из которых была халва, опоясанная бриллиантовым ободком, а в другой коржик, повязанный розовым бантиком. Больше ничего вокруг не было видно.

- А-ха-ха-ха! - рассмеялась Матильда каким-то глупым смешком.
- Тебе еще и весело?! - закричала на нее Итфат, - Поздравляю! Коржик с бантиком!
- А ты тоже, что-то такое несуразненькое, с воротничком! А-ха-ха-ха!
- Зато я вкусная!
- А я вкуснее!
- Нет я вкуснее!
- Нет я!

Подруги, непонятно по какой причине, взялись спорить меж собой, едва не доходя до ссоры, будто были не в себе. Впрочем, конечно же они были не в себе, в таком-то виде.

- Ну ладно, Фати, давай успокоимся. Расскажи, как ты себя ощущаешь?
- Я халва, люблю крошиться, рассыпаться и пачкаться.
- А я коржик, я такой кругленький, из песочного теста, сверху посыпан сахаром и орешками.
- А я халва!
- А я коржик!
- А я халва!
- А я коржик!

- Ну хватит уже! - остановилась Итфат, - Тили, с нами что-то не так. У меня голова все больше затуманивается.
- И у меня какое-то замутнение сознания, - ответила Матильда, - Как мы оказались в таком обличье?
- Говорю же, мы попали в твое сновидение, лакомка!
- А почему в мое, а не в твое?
- Наверно, я тогда еще не успела войти в сон, а ты вошла первой.
- И как нам теперь выбираться? Снова засыпать, что ли?
- Должен быть другой способ. Нам надо научиться как-то перемещаться в этом пространстве. Засыпание плохо контролируется.

- Мы уже пробовали перемещаться с помощью движочка-рычажочка, представляя в мыслях «пункт назначения», - сказала Матильда, - Помнишь, нас тогда расплющило.
- То было в мегалите, - ответила Итфат, - Мегалит слишком сильно реагирует.
- А сейчас мы где?
- Понятия не имею. Дальше своей и твоей тарелки ничего не вижу. Но почему-то знаю, что мы не в мегалите.
- Мы еще возле зеркала перемещаться пытались, так оно нам всего лишь кино показало, как на экране.
- То зеркало. Может, оно по-другому и не работает.
- И остановленное сновидение запускать пробовали, и в тот раз не получилось, пока не заснули. Может, все-таки, лучше опять заснуть?
- Нет времени, Тили! - вдруг закричала Итфат, - Меня кто-то начинает есть!

В этот момент ложка в чьей-то руке зачерпнула кусочек халвы и унеслась куда-то вверх.
- Фати, да ты что! - всполошилась Матильда.
- Меня-меня! - снова закричала Итфат, - Едят-едят!
- Фати! Скорей активируй свой движочек и уноси нас отсюда!
- Сейчас попробую. Только бы нам вместе унестись.
- Так ты и представляй нас вместе! Чтобы мы вместе улетели! Пока тебя совсем не съели-и-и!
- Сейчас-сейчас!

Ложка опять опустилась сверху, чтобы зачерпнуть халвы.
- Фати скорей!

В тот же миг окружающее их пространство закружилось, свернулось в точку, а затем в обратном водовороте развернулось буквально в водную толщу. Дива и жрица оказались в морской глубине. По всей видимости, где-то неподалеку от рифа или атолла, о чем свидетельствовали кораллы, светлая прозрачная вода и разноцветные рыбки повсюду.

- Фати, ты в порядке? - первым делом поинтересовалась Матильда.
- Кажется, да, - ответила Итфат.
- Ты куда нас забросила? Почему в море?
- Прости, случайно получилось. Мысль о море почему-то промелькнула первой.
- Ну ты даешь! Нет чтоб на берег хотя бы! И что мы тут будем делать?
- Во всяком случае это лучше, чем быть лакомством, которое в любую минуту могут съесть.

- А разве здесь нас не могут съесть? Ой, а как мы тут разговариваем, а как мы тут дышим? - посыпала вопросами Матильда.
- А как ты разговаривала и дышала, когда была коржиком, Тили? Мы же в пространстве сновидений, забыла, что ли?
- О, когда я была коржиком, это было нечто! Но сейчас себя чувствую вообще превосходно!

Дива осмотрела себя, поводила плавниками, повиляла хвостом, поразевала пасть, поцокала крепкими зубами, и похоже, осталась довольной. Жрица напротив, все никак не могла свыкнуться с новым обликом, и только таращилась на подругу, разинув пасть.

- Тили, ради всех богов, кто мы?!
- Мы рыбищи, Фати! Большие рыбищи! Рыбищи-барракудищи! Я видала таких в океанариуме.
- Так это мое сновидение, или твое?
- Не знаю. Может, наше общее, каким-то образом.
- Мы еще не научились управлять перемещением. Это плохо.
- Да ладно, Фати! Давай поплаваем! Когда еще выдастся такая возможность? Посмотри на себя. Хорошо выглядишь! У тебя даже твой воротничок сохранился.
- А у тебя бантик.

У жрицы и в самом деле, сразу за передними плавниками находился ее бриллиантовый ободок. А у дивы на хвосте ее розовый бантик.

- А нас кто-нибудь ест? - спросила Итфат
- Нет, нас никто. Это мы всех едим. Всех, кто меньше нас.
- Хей! Давай тогда покормимся! Я, после того как меня чуть не съели, готова сама кого угодно съесть.
- Давай!

Рыба-жрица принялась осматриваться по сторонам, а рыба-дива, воспользовавшись моментом, подплыла сзади и куснула подругу за хвост.

- Ах ты дрянь! Ты меня укусила! - вскрикнула Итфат и погналась за негодницей.
- Не могла удержаться, Фати-и-и! - Матильда уже вовсю улепетывала, виляя бантиком.

Так они резвились, гоняясь друг за дружкой и за мелкими рыбками.

- Ты кого там без меня глотаешь? - спрашивала Итфат.
- А я что, советоваться с тобой должна, кого мне глотать? - отвечала Матильда, - Ам!
- Потому что делиться надо!
- Да как с тобой делиться, с такой прожорливой рыбищей?
- Смотри, там среди камней осьминожка! Наверно вкусная!
- Не трогай осьминожку, она хорошая! Плывем лучше вон туда, видишь, стая глупых селедок! Давай на них нападем?
- Давай!

Наплававшись вволю и наевшись, рыбищи-барракудищи устроились на песчаном дне отдыхать.
- Ну что дальше, Фати?
- Все-таки, нужно выбираться отсюда. Нам здесь не место.
- А хорошо поплавали и поохотились! Вернемся сюда еще как-нибудь?
- Тили, нам бы в материальный мир вернуться, вот о чем думать следует.
- Но как это сделать?
- Надо пытаться. Надо учиться перемещаться. Теперь твоя очередь. Попробуй перенести нас куда-нибудь в привычную среду.
- В привычную для кого? Мы ведь с тобой в совершенно разных мирах жили.
- Ну хотя бы в твою среду. Главное, внимательно следи за тем, чтобы мы в своих манекенах оказались, а то опять превратимся во что-то несусветное.

- Так. Я поняла, - сказала Матильда, - Нам надо в свои манекены перебраться. В свои манекены надо. В свои манекены...

Тут водное пространство закружилось в гигантском водовороте, свернулось в точку, а затем развернулось. Торговый центр был слабо освещен приглушенным светом. По всей видимости, было ночное время и вокруг ни души. За стеклянной витриной стояли два манекена из белого пластика. Одетые в женские наряды по последней моде, они, кроме всего прочего, имели два характерных атрибута: у одного манекена на шее выделялся бриллиантовый воротничок, а у другого на пояснице большой розовый бант.

Продолжение следует

Вадим Зеланд [Ссылка]

Hermione · 2017-05-04 07:09:25

39. Дефиле манекенов

Трансерфинг
Управление реальностью

Выпуск N 39. Дефиле манекенов

В торговом центре стояла мертвая тишина. Круговая галерея была погружена в полумрак, и только неподвижные манекены в стеклянных витринах были немного подсвечены. Один из манекенов, одетый в томное вечернее платье с бриллиантовым воротничком и шляпой на голове пошевелился, повернул голову в сторону своего соседа и заговорил. Бесстрастное лицо из белого пластика при этом оставалось застывшим.

- Матильда! Ты куда нас забросила?
Второй манекен, в брючном костюме с притороченным не к месту бантом за спиной, задвигал руками и ногами, обернулся и ответил с такой же бесстрастной миной на лице:
- Фати! Я ошиблась маленько. Старалась, чтоб мы в своих манекенах оказались, а вышло вот как.
- Мы кто? Мы где?
- Мы манекены. Буквально. В магазине одежды, похоже.

Дива и жрица сошли с постамента и прогулялись вдоль стеллажей и вешалок. Двигающиеся и разговаривающие манекены, притом что их пластиковые лица сохраняли неподвижность, смотрелись странно, если не сказать жутковато.
- Ух ты, неплохие вещицы, надо бы примерить! - воскликнула Матильда, перебирая висевшие костюмчики.
- Тили! Нашла время! - осадила ее Итфат, - Нам надо в свой нормальный облик преобразиться, и в свою одежду.
- А я в нормальном облике. В очень даже нормальном! Покупатели ходят, смотрят на меня и завидуют.

Матильда как ни в чем ни бывало продолжала осматривать костюмы и платья. Итфат, будто заразившись, начала делать то же самое.
- Тебе завидуют, а мной восхищаются! - сказала она, поправив свою шикарную шляпу, - Видишь, какая я!
- А почему ты одета лучше меня? - ни с того ни с сего агрессивно ответила Матильда, - Ненавижу тебя!
- Ах вот как! - Итфат взяла и толкнула подругу так, что та завалилась, опрокинув вешалки.

Поднявшись, дива набросилась на жрицу и начала рвать на ней платье. Та с не меньшей злостью принялась трепать соперницу.
- Только попробуй тронуть мой бант, шлюшка! - кричала вне себя Матильда.
- Мой бриллиантовый воротничок просто блистательный! - еще громче кричала Итфат, - Тебе до меня далеко, уродина!
- Да я тебе руку отломаю!
- А я тебе голову окручу!

Жрица и в самом деле свернула диве голову, та отвалилась и покатилась по полу. А дива с силой рванула руку жрицы и отбросила в сторону. Не обращая внимания на потери, они продолжали терзать друг дружку с тем же неистовством. Однако их ярость утихла так же внезапно, как и появилась.
- Ладно, мне не нужна победа, - неожиданно спокойным голосом заговорила Итфат.
- Важнее сохранить отношения, если они ценны, - ответила Матильда, несмотря на отсутствие головы.
- Да, никакая победа не важнее хороших отношений.
- Я есть у тебя, а ты есть у меня.
- Извини, вот, я поставила тебе голову на место. Ты как новенькая.
- А я тебе руку обратно присобачила. Даже лучше стало.

Они поправили друг на дружке одежду примирительным, хоть и бесполезным жестом, поскольку все их одеяние было разорвано в клочья.
- Ненависть - очень хорошее чувство. Равнодушие и безразличие - вот плохие чувства, - продолжала Итфат.
- Да, ненависть это круто, - согласилась Матильда.
- Я тебя ненавижу, значит, я к тебе не равнодушна, значит, ты мне не безразлична.
- Один наш писатель сказал: «Тот не научится любить, кто не умеет ненавидеть».
- Да, я тебя люблю ненавидя.
- А я тебя ненавижу любя.

- Что?! - опять начала заводиться Итфат, - Ты меня ненавидишь?!
- Нет, я тебя не ненавижу, - повысила голос Матильда, - Я тебя просто убью, при первой же встрече!
- Ну вот эта встреча и наступила! Тебе опять оторвать голову, чучело?
- Нет, теперь я тебе голову отвалю, сучка!
- Ах ты тварь!

Они снова вцепились друг в дружку, повалились и принялись кататься по полу, не скупясь на оскорбления. Но так же внезапно остановились.
- Фати, что мы делаем? - очнулась Матильда.
- От любви до ненависти один шаг, Тили, - сказала Итфат.
- И от ненависти до любви. Но зачем нам ненависть?
- Не знаю, мы будто не в себе.
- Да, с нами что-то не так.

Они встали, растрепанные и удивленные, словно отряхнувшись от наваждения.
- Пусть ты будешь такой, какая ты есть, а я останусь такой, какая я, - сказала Итфат.
- Просто, не будем друг к дружке приставать, - сказала Матильда.
- Точнее, не будем друг от дружки постоянно чего-то требовать.
- И ждать.
- Я позволяю тебе быть тобой.
- И я тебе тоже.
- Ты свободна, и я свободна.
- Мы свободные, и мы вместе.
- Я есть у тебя, а ты есть у меня.
- Мне нужна ты, а тебе нужна я.
Итфат промолчала.

- Или не нужна? - насторожилась Матильда.
- А почему ты не такая, как я хочу?! - неожиданно возмутилась Итфат.
- А почему ты не делаешь то, что я тебе говорю?!
- Да не нужна ты мне такая!
- И ты пошла вон, не хочу тебя больше видеть!

Они опять уже были готовы вцепиться друг в дружку, но Итфат вдруг опомнилась и встряхнула головой.
- Илит! Проснись!
- Как ты меня назвала?
- Вспомни свое второе имя!
- Я Илит. А ты Тафти. Ты Тафти! А я Илит! Что с нами?
- Мы засыпаем. Погружаемся в сновидение манекенов и забываем себя. Скажи себе: я это я!

- Я это я! - Матильда встрепенулась и тоже проснулась, - Фати! Какое вязкое сновидение!
- Да, оно прямо засасывает, - сказала Итфат, - Сознание затуманивается и уводится. Нельзя терять осознанность!
- Не могу поверить, что с нами такое было! Мы вели себя как монстры какие-то.
- Так случается, когда погружаешься в сновидение. Особенно чужое. Себя забываешь напрочь. Но такого сумасшествия и беспамятства со мной еще не случалось.
- Точно. Я была вообще не я! И сновидение не мое. Будто я вселилась в чужого. Или чужой в меня вселился? Никогда еще не приходилось бывать в чужом сновидении.

- Нет, приходилось-приходилось! - возразила Итфат, - Ты что забыла, как превратилась в коржик, а потом в рыбу?
- Ой да! - спохватилась Матильда, - Когда я была коржиком, а ты халвой, мы были такие пустые и глупые! Но манекены вообще безмозглые! И злые какие!
- Они скорей бездушные.
- Но почему злые? Никогда не думала, что они могут быть такими. И мы сами стали как они!
- Да уж, когда мы были рыбами, мы были более адекватными, похожими на себя.
- Манекены самые тупые, оказывается. Как хорошо, что вырвались из них!
- Еще не вырвались, Тили. Мы вышли из ихнего кино, из ролей. Но мы по-прежнему не в своих телах.

- Ой да! - снова спохватилась Матильда, - Нам надо поскорей в свои тела, в свои манекены вселиться! А то у меня что-то, сознание так и норовит опять в сон провалиться!
- Не проваливайся! Вспоминай: что значит владеть собой?
- Владеть собой означает владеть своим вниманием.
- А еще?
- Когда ты что-то делаешь, надо задаваться вопросом: ты это делаешь сама, или что-то ведет тебя?
- Верно. Когда внимание ведется сценарием, ты погружаешься в сновидение, в кино. Мы в кино погрузились, а себя потеряли. Теперь, чтобы проснуться в кинокартине, нужно обернуться своим вниманием на себя.

- Все, Фати, я окончательно проснулась! - сказала Матильда, - Сейчас твоя очередь нас переносить.
- Думаю, для нас самое главное - переместиться, наконец, в свои тела, в свои манекены.
- Тогда давай пока останемся здесь, где мы есть, а переместимся только в свои тела.
- Да, я сосредоточусь только на этом, - сказала Итфат и выполнила свое магическое движение. Слегка наклонилась, опустив голову, а затем одним движением вскинула руки до уровня плеч, согнув их в локтях, и распрямилась с возгласом:
- У-у-у-у---ЛЯ!

В тот же момент оба манекена пластично трансформировались в двух экстравагантных особ.

Одна была одета в длинное платье до пят из темно-синего бархата, с шейным воротничком, усыпанным брильянтами. Лицо покрыто устрашающей ритуальной раскраской багрового цвета с белыми пятнышками под глазами. Черные волосы пострижены в каре. Брутальная, но в то же время изящная и красивая жрица.

Другая была одета в темно-зеленый комбинезон и розовые туфли на высоченной платформе. На лице синий грим, всклоченные волосы выкрашены в светло-голубой цвет, а на пояснице огромный розовый бант. Аутентичная дива, или даже скорее, большая живая ляля. Тоже красива, но необыкновенной, не кукольной красотой.

Красная брюнетка и голубая блондинка несказанно обрадовались своему оригинальному обличью, по которому уже успели соскучиться. Жрица засмеялась и закружилась, а дива принялась прыгать и хлопать в ладоши.
- Фати! Мы это снова мы! - кричала Матильда, - Хела!
- Эй-эй! И мои туфельки при мне! - кричала Итфат, - И я вся при себе!

Так они еще некоторое время веселились, но потом вдруг осеклись, будто вспомнив о чем-то. Они ведь еще толком не знали, где находились. Глянув друг на дружку, дива и жрица молча взобрались на постамент, где лишь недавно стояли в облике манекенов, и принялись осматриваться по сторонам через стекло, не решаясь пока выйти наружу.

Внезапно, везде и повсюду, громко заиграла объемная музыка, и в тот же миг манекены во всех витринах ожили, сошли со своих мест и высыпали пестрой толпой в галерею. Двигаясь в танце, они развернулись в поистине фантасмагорическом марше по всей окружности галереи. Пространство торгового центра, утопленное в полумрак, теперь было заполнено музыкой и движением.

I got the eye of the tiger, a fighter,
Dancing through the fire,
Cause, I am a champion and you're gonna hear me roar!
Louder, louder than a lion,
Cause, I am a champion and you're gonna hear me roar!
O-o oh, oh, oh, o-o! O-o oh, oh, oh, o-o! O-o oh, oh, oh, o-o!
You're gonna hear me roar.
*(Katy Perry «Roar»)

Манекены собрались всевозможных мастей: белые, черные, бежевые. С париками и без. С лицами бесстрастными и неподвижными. Некоторые, те что демонстрировали бикини, были без голов и с обрубками рук и ног. А те, что демонстрировали штаны, были лишены верхней части туловища. Впрочем, отсутствие каких-либо частей тела не мешало фигурам имитировать танец, хоть и выглядело это жутковато.

В общем целом дефиле манекенов производило зловещее впечатление, в особенности из-за того, что их танцевальные движения были не плавные, а механически-порывистые. Дива и жрица замерли и наблюдали за всем этим действом не шелохнувшись, чтобы не выдать своего присутствия.

Когда песня закончилась, и музыка стихла, манекены остановились и начали разбредаться кто куда. Большая часть направилась в магазины. Одни заняли место за стойками в качестве продавцов, а другие, на манер покупателей, выбирали и примеряли одежду. Вторая часть обосновалась в кафе. Одни сидели за столиками и имитировали, будто что-то пьют и едят, а другие их обслуживали. Еще какая-то часть манекенов разместилась в игровой зоне и принялась за игры, кто в бильярд, кто в кегли и прочее. Остальные просто гуляли по галерее.

- Фати, они копируют людей! - прошептала Матильда, - Делают все в точности как мы, когда находимся в торговом центре. Представляешь?
- Тише, не двигайся, - ответила ей Итфат, - понаблюдаем еще немного.

Кроме того, манекены еще каким-то образом общались меж собой. Они поворачивали головы друг к другу, издавая громкий, но невнятный шепот, тогда как их лица и губы оставались застывшими в неподвижной маске. В результате отовсюду, со всех сторон доносилась и слышалась какофония непонятных и несвязных слов, временами то затихая, то нарастая вновь.

- Фати, давай уже предпримем хоть что-нибудь, - не утерпела Матильда, - Не все же нам тут стоять как статуям.
- Ладно, - сказала Итфат, - попробуем выйти.

Они спустились с постамента и направились к выходу из магазина, не очень решительно, поскольку не знали, какая последует реакция. И действительно, только лишь они вышли в галерею, как все манекены в округе замолчали и замерли. Но через мгновенье все как один резко повернулись туда, где появились подруги, и двинулись на них с явно враждебными намерениями.

Дива и жрица бросились бежать. Манекены, теперь уже в полном молчании, шагали неторопливо, но уверенно, вытянув руки в сторону беглецов. Шагали и те, кто был без туловища, и даже без ног.
- Фати, чего они от нас хотят?! - спрашивала Матильда.
- Не знаю! - отвечала Итфат на бегу.
- А что будет, если они нас поймают?
- Лучше не проверять!
- Надо найти выход! Бежим по кругу!

Погоня продолжалась повсюду, потому что манекены были везде. Везде, куда бы ни кинулись подруги, на них наступали ожившие и в то же время безжизненные статуи. Уворачиваясь от преследователей, дива и жрица пытались бежать вдоль галереи, однако выхода так нигде и не было видно. Казалось, этому кошмару не будет конца.

Но вот настал критический момент. Манекены, будто сговорившись, выстроились в ряды по две стороны галереи, отрезав пути к отступлению. Расставив руки, они стали сжимать кольцо. Теперь подругам было некуда деваться.

Жрица, заметив небольшую нишу в стене, метнулась туда, увлекая за собой диву.
- Тили, замри! - шепнула Итфат, и сама замерла в неподвижности.
Матильда, не задавая вопросов, сделала то же самое.

Манекены тут же пришли в замешательство. Они стали крутить головами и бормотать что-то невнятное друг другу. Похоже, цель погони для них была потеряна. Манекены, как слепые, принялись беспорядочно сновать по всем направлениям с вытянутыми руками. Они проходили мимо застывших подруг, не замечая их, и в конце концов разбрелись кто куда, не прекратив, однако, поиски.

- Тили, они нас не видят, пока мы не двигаемся! - прошептала Итфат.
- Да! - ответила тихонько Матильда, - Как ты до этого додумалась?
- Чисто интуитивно, спонтанно.
- Что будем делать? Переместимся?
- Нет, я хочу попробовать кое-что другое.
Жрица закрыла глаза, на чем-то сосредоточившись, а затем резко их открыла и...

Все вокруг остановилось. Фигуры манекенов, проходящие мимо, замерли в стоп-кадре. И все пространство буквально зависло, о чем можно было судить по мелким блестящим хлопьям, невесть откуда взявшимся и висевшим в воздухе, словно застывший в падении снег.

Матильда отмерла первой и в изумлении спросила:
- Фати, что ты сделала?
- Остановила кино, - ответила Итфат, тоже пошевелившись.
- Как тебе это удалось?
- Да просто, задействовала свой движочек-рычажочек и представила, что все вокруг застыло.
- Значит, кино манекенов остановилось, а мы в нем нет? И мы можем тут свободно гулять? Обалденно!

Подруги вышли из ниши и сделали несколько шагов по галерее. Манекены оставались неподвижными.
- С нами уже происходило нечто подобное, - сказала Итфат, - Помнишь? Когда сновидение остановилось, и гламроки так же замерли.
- Тогда было нечто другое, - сказала Матильда, - Они все-таки двигались, только в очень замедленном темпе. Тогда какие-то фокусы со временем были.
- Может и сейчас то же самое? Но тогда не было этих хлопьев... Хей! Смотри, что это?

Жрица указала на манекен, стоявший поблизости. У него из затылка выходило какое-то сплетение, похожее на косицу. Сплетение светилось белым сиянием и, заканчиваясь где-то между лопаток, перетекало в тонкий синий луч света, уходящий вертикально в пол. Аналогичная картина наблюдалась и у других манекенов, даже у тех что были с неполным телом, и у которых косица выходила из спины или поясницы.

- Фати! - всполошилась Матильда, - У тебя то же самое!
- Что? У меня? - удивилась Итфат, и тут же, как громом сраженная воскликнула, - О боги! И у тебя тоже!

Теперь они видели, что светящиеся косицы были у них обеих, с теми же синими лучами, уходящими в пол. Тут жрица, отчего-то придя в крайне возбужденное состояние, закричала:
- Тили, я вспомнила, Тили!
- Что?
- Скажи, где сейчас твое внимание?
- Что? - в недоумении заладила Матильда.
- Внимание себе верни! Скажи себе: я это я!
- Я это я, - сказала Матильда.
- Я это я! - повторила Итфат.

В тот же момент, синие лучи у обеих подруг исчезли, остались лишь светящиеся косицы.
- Я поняла, я вспомнила! - снова закричала Итфат.
- Что? Что ты вспомнила? - спросила Матильда.
- Я знаю, что это за движочки-рычажочки у нас за спиной!

Продолжение следует

Вадим Зеланд

Amaliya · 2017-05-05 16:49:03

Привет,Гермиона. smile

Честно говоря эпопея про Зверюгу мне
совершенно не нравится...

Про Тилю с Фатей интереснее smile

А как тебе?

Квай-Гон · 2017-05-29 01:26:46

Замечания и предложения по работе форума навеяло smile

А теперь моя ироничная «сталкинг-импровизация», чтобы разрядить атмосферу. Ведь сталкинг не ограничен в формах выражения. Какой бы ни казалась реальность, глядите на нее веселей.
Широкое поле. Посреди поля стоит сарай. Вокруг сарая бегает собака и лает. Подбегают другие собаки, и давай лаять на эту:
– Ты чего это разлаялась тут, собака такая!
– А вам какое дело! Я – собака! Мое право!
– И мы собаки. Но мы не выплескиваем свой негатив на сарай. Мы позитив ищем.
– А на меня вы, чего гавкаете?
– А чем тебе сарай не понравился? Сарай как сарай, очень даже позитивный.
– Да вы дуры набитые, я не на сарай лаю! Там другие собаки, напились и валяются пьяные.
– Позволь себе быть собакою, а другим, быть другими собаками.
– Да пошли вы к чертям собачьим!
Они продолжали лаять друг на друга, до тех пор, пока не прибежали другие собаки:
– Так, вы чего тут лаете?
– Вот эта собака, – ответили те собаки, – думает, что она особенная, лучше всех.
Первую собаку это так возмутило,
– Вы же сами мне только что гавкали, что мол, позволь себе быть собакою…
Но другие собаки их перебили:
– Вы, любезные, как ни лайте, все равно останетесь теми, кем являетесь – собаками.
Ка-а-а-к они все после этих слов разлаялись! Кто во что горазд.
– Собака, между прочим, друг индейцев!
– А собака собаке волк!
– Жизнь у нас непростая, можно сказать, собачья!
– Жила ты как собака, и сдохнешь собакою!
– И откуда в вас столько злости собачьей!
– Заткнись, не мешай нам высказывать свое мнение!
– А у меня тоже есть свое мнение!
– Товарищи, будьте же собаками, не теряйте осознанность!
Тут из сарая выходят, пошатываясь, те, пьяные собаки, и говорят:
– Собаки, вы чего лаете?
…
Предлагаю вам, уважаемые Читатели, у кого есть желание, написать свои версии, чем это все закончилось, если считаете, что может быть продолжение. Какой здесь смысл, наверно даже неважно, потому что для каждого он все равно свой. Хороших вам весенних праздников!
Из выпуска N 235. Наблюдения с той стороны зеркала
[Ссылка]

Изменено Квай-Гон (2017-05-29 01:28:21)

Nataly London · 2017-05-29 02:27:19

Самый осознанный на форуме человек - это Ун-дина

у остальных только видимость (сколько спорили, злились, обижались в тайне)

Трансерфинг реальности

Объявление

Внимание! Регистрация временно недоступна

#276 2016-10-18 06:43:09

Re: Рассылка Вадима Зеланда

2016-10-18 06:43:09

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#277 2016-10-23 07:02:19

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#278 2016-10-24 04:38:54

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#279 2016-10-26 14:33:54

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#280 2016-10-26 14:37:41

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 29. Я это я

#281 2016-10-26 14:38:54

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#282 2016-11-14 16:57:31

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 30. Калейдоскоп реальности

#283 2016-11-18 08:47:49

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#284 2016-11-22 15:23:46

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 31. Инициация гламроков

#285 2016-12-05 14:34:02

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 32. Вопросы в сновидении

#286 2016-12-16 08:58:55

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 33. Действо в сновидении

#287 2017-01-02 10:36:41

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#288 2017-01-02 10:41:32

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#289 2017-01-11 14:15:20

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#290 2017-01-11 14:16:08

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 34_0. Зверюга и компания

#291 2017-01-21 07:06:19

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 34. Кошиса

#292 2017-02-21 15:01:14

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 35. Вы себя знаете?

#293 2017-03-09 15:08:54

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 36. Сюрреальность

#294 2017-03-27 09:46:06

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 37. Сумасшедший писатель

#295 2017-03-28 01:51:26

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#296 2017-04-14 05:23:23

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 38. Метаморфозы

#297 2017-05-04 07:09:25

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Выпуск N 39. Дефиле манекенов

#298 2017-05-05 16:49:03

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#299 2017-05-29 01:26:46

Re: Рассылка Вадима Зеланда

#300 2017-05-29 02:27:19

Re: Рассылка Вадима Зеланда

Подвал раздела